Книга зеркал

– У меня везде знакомые есть. Я вообще по этой части дока, – хвастливо заявил он. – По-твоему, как я Сару Харпер отыскал? В справочное бюро, что ли, обращался?

– Ну, раз ты такой умный, найди мне тех, кто в конце восьмидесятых служил на факультете психологии вместе с профессором Видером: коллег, сотрудников, участников его проекта, – в общем, всех, кто был с ним знаком.

Он согласился, и мы перешли к обсуждению бейсбола.

Приехав домой, я позвонил Сэм. Голос ее в телефоне звучал гулко и глухо, как со дна колодца. Она сказала, что сильно простыла и начальник отправил ее домой выздоравливать. Я пообещал вечером ее навестить, но она заявила, что рано ляжет спать – мол, в таком состоянии не хочет показываться мне на глаза. Я позвонил в службу доставки цветов и отправил Сэм букет тюльпанов. Помня о нашей договоренности, навязываться я не хотел, но скучал по ней, если мы несколько дней не виделись.

Потом я набрал номер Сары Харпер; она не ответила, и я оставил сообщение на голосовой почте. С Дереком Симмонсом мне повезло больше. Трубку взяла мисс Филлис, его сожительница, говорившая с сильным каджунским акцентом, как персонаж телепрограммы «Люди болот». Напомнив ей о звонке Гарри Миллера, я объяснил, что хотел бы побеседовать с Дереком Симмонсом.

– А газета ему заплатит? Ну, ваш приятель обещался…

– Да, заплатит.

– Ладно, мистер…

– Келлер, Джон Келлер.

– Ну, вы тогда наведывайтесь к нам, а я Дери про вас все расскажу. Он попусту болтать не любит, но я его уговорю. Вы когда приедете?

– Прямо сейчас, если можно.

– А сейчас сколько времени, голубчик?

– Четверть четвертого.

– Вот к пяти и приезжайте.

Я пообещал приехать к пяти и еще раз попросил ее уговорить Дерека.

Размышляя о разговоре с Лорой Вестлейк, я въехал в туннель и внезапно сообразил, чтó именно не давало мне покоя с тех самых пор, как я занялся расследованием. Профессор Видер готовил к публикации новую книгу. По словам Ричарда, Лора утверждала, что книга «всколыхнет мир науки» (Сэм назвала бы ее сенсацией).

Я проверил труды профессора на «Амазоне» и в других источниках, но никакого упоминания об этой книге не обнаружил. Последней публикацией Видера стала 110-страничная монография об искусственном интеллекте, изданная «Принстон юниверсити пресс» в 1986 году, за год до убийства. Опять же, согласно рукописи, Видер сказал Ричарду, что уже подписал контракт с неакадемическим издательством, вызвав недовольство в университетских кругах. Значит, перед смертью Видер отправил свою рукопись в издательство и наверняка получил какой-то аванс. Почему же книга так и не была напечатана? Этому могло быть только две причины.

Во-первых, издатели могли отказаться от публикации рукописи, – впрочем, это было маловероятно: существовали контрактные обязательства, а кроме того, если рассуждать цинично, то трагические обстоятельства смерти профессора создали бы шумиху вокруг книги, что увеличило бы продажи. Нет, издатели отказались бы от такой выгодной публикации только под давлением извне. Но кто мог помешать изданию книги? Что в ней говорилось? Может быть, ее содержание было как-то связано с так называемыми секретными исследованиями Видера? Может быть, именно о них упоминалось в книге?

Во-вторых, публикацию могли запретить душеприказчики профессора. По имевшейся у меня информации, профессор завещал все свое имущество сестре, Инге Росси. Возможно, нашлись какие-то действенные юридические аргументы, из-за которых книгу публиковать не стали. Значит, необходимо было побеседовать с сестрой Видера, хотя она уже много лет жила в Италии и, скорее всего, об исследованиях брата ничего не знала.

Я проехал по Вэлли-роуд, затем повернул налево, на Визерспун-стрит, и десять минут спустя попал на Рокдейл-лейн, где рядом с полицейским участком стоял дом Дерека Симмонса и его сожительницы. Путь из Нью-Йорка занял около часа, так что я приехал раньше назначенного времени. Оставив машину у школы, я зашел в кафе, заказал кофе и стал обдумывать новые направления расследования. Больше всего меня заинтриговала неопубликованная книга профессора.

Дерек Симмонс и Леонора Филлис жили в одноэтажном доме с верандой в самом конце улицы, рядом с заброшенным футбольным полем, поросшим сорняками. Перед домом был разбит садик с кустами роз, слева у крыльца торчал обшарпанный садовый гном.

Я нажал кнопку звонка; где-то в глубине дома раздался трезвон.

Дверь открыла невысокая темноволосая женщина с морщинистым лицом. Во взгляде ее сквозило недоверие. В правой руке она сжимала половник. Я представился, она несколько расслабилась и пригласила меня войти.

Узкий темный коридор вел в тесную гостиную, уставленную старой мебелью. Я сел на диван, потревожив клубы пыли. Откуда-то раздался детский плач.

Леонора извинилась и ушла успокоить ребенка.

Я оглядел убогую обстановку гостиной: потертая мебель, будто найденная на свалке или купленная из третьих рук, покореженные половицы, оборванные углы обоев. На подоконнике натужно тикали дряхлые каминные часы. Похоже, деньги, завещанные профессором, давным-давно кончились.