Книга желаний (СИ)

— Рыжая Элли толста и прыщава… — еще громче запел Селим. — Замуж собралась… и молодца звала… на сеновал, чтоб приданым похвастать…

— Безбожник! — проснувшийся Нарем достал из сумки Библию. — Гореть тебе в аду!

— Главное, чтоб не замерзнуть, — весело отозвался Селим. — Анджей! Ты ж не спишь, ходь в кости сыграем!

— На что? Денег нету, — Анджей отозвался охотно.

— А без денег. На камни. Или вот на щелбаны… говорят, нет крепче попова лба, вот и проверю.

Как есть безбожник, и Анджей не лучше, если искусу поддался, а Морли как и прежде храпит, и князь не шевелится.

"Однако же, если крестовый поход во славу Божию учинить, поддерживая слово силой, в оружии древнем заключенной, то не токмо люди уверуют в Создателя и, встав на путь спасения, восславят имя Его…

— Ох етить твою мать, Господи, и везет же тебе! — Селим склонил голову, и Анджей, довольно заржав, отвесил щелбан.

— Потише там! — прикрикнул Ильяс, отворачиваясь к стене. — Князя разбудите.

— Ото ж напугал… недоспит. Ну, рыжий, теперь я точно выйграю! Давай на сапоги!

— Давай, — согласился Анджей.

"А нежить всяческая из земель, Святому Престолу подвластных, убежит в страхе пред рукой карающей. Яко же сын верный Святого Отца, Господом над нами поставленного, верую и уповаю на разумность Хранителя, которому судьбою предписано передать тайну человеку достойному".

Тут Фома засомневался, вчера Великий Уа ни словом не обмолвился, что собирается передавать тайну кому бы то ни было, а когда вампирша ненароком — якобы ненароком — поинтересовалась, где находится Полигон, жабообразный вождь только рассмеялся, а потом добавил, что знать о том ей не надо, потому как от великих знаний великие беды. Фоме хотелось верить, что человеку Великий Уа ответит иначе, не даром он несколько раз подчеркивал, будто вампиров и прочих тварей не любит.

— Пройда! — завопил Анджей. — Мошенник!

— Хто, я? Да вот те крест, честно все! — Селим спешно перекрестился. — Сымай сапоги!

Эх, был бы Фома тут один… ну или хотя бы с братьями по вере, им-то он бы объяснил и про молот, и про то, как важно добыть его или хотя бы информацию о его нахождении, и про то, что информация эта куда как ценнее простого предупреждения о нападении тангров… Подумаешь, тангры, да владеющему силой древней цивилизации никакая армия не страшна.

— Да нету тут никакой тайны! На, глянь, хорошия кости, — продолжал доказывать свое Селим. — И не было такого, чтоб Селима в подмене обвиняли!

— Заткнитесь оба! — рявкнул проснувшийся Морли, и на некоторое время в пещере воцарилась тишина, которая вскоре отступила перед раскатами храпа.

Фома вернулся к прерванным размышлениям. Взять хотя бы эти скалы, и город в самом центре их: какая неведомая сила напоила камень светом и наделила людей противоестественным свойством повелевать горами? И где возможно такое, чтобы люди жили в пещерах и нимало не тяготились этим существованием?

Впрочем, чего греха таить, в пещере, куда их определили по велению Великого Уа, было комфортно: каменная мебель оказалась на удивление удобной, одеяла из овечьей шерсти теплыми, а еда горячей и вкусной. Фома уже и забыл, когда в последний раз отдыхал с таким комфортом. Зато стоило подойти к краю пещеры и глянуть вниз, как… желудок сжимался в испуганный комок, сердце останавливалось со страху, а руки норовили вцепиться в гладкую стену. Пропасть внизу тонула в сизой дымке, из которой белыми зубами торчали скалы-домики, связанные между собой тонкой паутиной мостиков. Все казалось невероятно-хрупким, ненадежным, как если бы кто-то вздумал построить жилище из яичной скорлупы. А местные ничего, привыкли, шустро сновали по мостикам, почти не держась за веревочные перила, а некоторые даже бегали на перегонки.

Самоубийцы.

Фома не представлял, какая сила заставит его снова ступить на сие шаткое сооружение, которое тут называли мостом. Ночью-то не видно было, насколько глубока пропасть. Охотник идущий к пещере по раскачивающемуся в стороны подвесному мосту казался Фоме человеком смелым, даже чересчур смелый.

— Здоровья. — Вежливо сказал охотник.

— Господь да пребудет с вами, — ответил Фома. Дикарь выглядел родным братом вчерашнего проводника. Тот же невысокий рост, те же широкие плечи и непропорционально длинные руки, та же нескладность черт и любовь к украшениям. Фому поразила крупная серьга, оттягивавшая нижнюю губу так, что каждый имел возможность полюбоваться желтыми, слегка кривоватыми зубами.

— Вождь надо. Великий Уа говорить хотел.

— Вождь?

— Главный. Молодой. Который слышит голос, который нет.

— Он спит. — Фоме до жути не хотелось будить Вальрика. Вождь… какой из него вождь, недоразумение одно, только и умеет, что драться, а теперь, видишь ли голоса какие-то слышит.

Великий Уа изъявил желание поговорить с Вальриком? Почему? И о чем? Пожалуй, второй вопрос беспокоил гораздо сильнее. Неужели… нет, Великий Уа не может быть настолько слеп… он обязан был увидеть гнилую сущность князя, а вместо этого собирается доверить недостойному величайшую из тайн прошлого.

Дикарь нетерпеливо переступал с ноги на ногу и тянул шею, пытаясь заглянуть внутрь пещеры.