Книга желаний (СИ)

— Для начала расскажу о горах. Тебе… тяжело говорить, поэтому слушай. Они особые, проявляют способности… недостатки… выбирает какое-то качество и возводит его в абсолютную доминанту… — Великий Уа дышал тяжело, вклинивая слова и фразы между вдохами-выдохами. — Мой народ… есть охотники… мыслители… летописцы… пастухи… пастух не станет охотником, мыслитель не способен пасти овец. Каждому место его. Они привыкли, давно живут. Вы… ты уже меняешься, и твои спутники тоже. Про да-ори не знаю, иная физиология, но люди — совершенно определенно… никто не останется прежним, будь осторожен. Да ты дыши, дыши… да не носом, а ртом, дуралей, легче будет.

Вальрик послушно задышал ртом, но легче не стало, казалось, запах проникал напрямую в кровь, порождая в голове тошнотворные образы. Но он выдержит, обязательно выдержит. В конечном итоге это всего-навсего запах, а воину и князю не престало бояться каки-то там запахов.

— Здесь все иначе… пространство, время, жизнь… Идти назад, чтобы попасть вперед, отказаться, чтобы получить, выживать, умирая, или жить мертвым.

— Я не понимаю.

— Я тоже, — признался Великий Уа. — Мир меняется, но здесь и там по-разному. Дыра. Раньше были черные дыры, в космосе… изучали… а теперь сделали дыру прямо на Земле, вот только изучать ее некому. Да-ори и те бояться сунуться. Спроси у своей, что она знает о Пятнах. Почти ничего. Запретная территория даже для них, а тангры сумели пройти по краю, по течению Чаруши… и сюда пришли… или еще придут? Никогда не знаешь, что со временем. Но никому не говори, слышишь? Чем больше ты знаешь того, чего не знают другие, тем больше у тебя шансов выжить. А ты должен выжить, во имя вида, во имя человечества, как бы пафосно это ни звучало.

Великая тайна уместилась в девять совершенно не связанных между собой слов, зато Вальрику пришлось несколько повторить их, прежде чем Великий Уа убедился, что он и в самом деле запомнил. А чего там запоминать, когда все просто, у Вальрика всегда была хорошая память. Знать бы еще, что за этими словами скрывается…

Синий орел тонет. Шерсть и шелк врут. Дверь открывается снизу.

Никакого смысла, абсолютно никакого.

— Доступ к управлению… право пройти… Не понял? Придет время — сообразишь. — Великий Уа улыбается. — Или нет, но ты, вроде, умный… главное, чтобы другие не догадались. Плохо, как же все плохо… вы сегодня уйти должны. До заката продержусь, а дальше как повезет. Все время прямо, а потом через дверь. Спешить надо. Отдохнуть надо. Скоро смерть.

— Какую дверь?

— Увидишь, князь Вальрик. Эту дверь невозможно пропустить или перепутать… держал запертой… двери опасны, особенно здесь… они запоминают… потом, может случиться, что когда-нибудь захочешь сюда попасть… когда-нибудь нужна будет дверь… вспомнишь… позовешь, она появиться. Тех, кого запомнила, она не отпустит… в другой раз я бы не связывался, и тебе не советовал бы, но ситуация… пригодится дверь. А теперь уходи… и к другим присматривайся… это так, совет.

Великий Уа закрыл глаза, показывая, что аудиенция закончена, и Вальрик тихонько вышел из пещеры. Странно, но свежий воздух не принес облегчения, будто бы тяжелый запах смерти, повиснув на одежде, покинул пещеру, чтобы теперь отравить существование всей долины.

Синий орел тонет… Что бы это могло значить?

Карл

Два дня. Две ночи. Двое суток тупого напряженного выматывающего нервы ожидания. Слепая степь впереди, холодный камень вокруг, будто склеп, и единственным развлечением — лагерь внизу.

Тангры успокаивались, постепенно возвращаясь к выработавшемуся ранее ритму жизни, размеренному, сонно-ленивому и унылому. Единственно, что патрулей стало больше, но выходили они в степь и возвращались затемно, вызывая короткий всплеск активности. Но вот расседланные лошади отгонялись к табуну, табун — в степь, догорали и гасли костры, а люди и не-люди, разбредаясь по палаткам, готовились ко сну. Вероятно, днем лагерь казался вымершим.

На третью ночь вернулось подзабытая уже головная боль.

На третью ночь степь вспыхнула белесым пламенем, вызвавшим секундную слепоту и долгую муть в глазах. А тангры не заметили. Лагерь привычно разворачивался, выпуская дозоры, в горящую степь.

Твою мать, что же происходит?

Пламя гасло, опадая мелкой снежной зябью, которая таяла в траве. Карл протянул руку — мерцающие искры, коснувшись кожи, исчезали. А может, и не было искр? Может, ему снова кажется?

— Кажется, — подтвердил голосок.

— И ты тоже?

— И я.

— Тогда исчезни.

— Ты исчезни. А я не могу. Я здесь.

— И что ты здесь делаешь? — разговаривать с галлюцинацией было странно. Наверное, он сходит с ума. Или уже сошел. Давно сошел, но заметил только здесь.

— Я наблюдаю. И ты тоже. Скоро начнется. Раз, два, три, четыре, пять… закрой глаза.

Карл подчинился, с собственными галлюцинациями лучше не спорить. В степи происходило нечто донельзя странное, ощущение сходное с грозой, но дождя нет. Только белые искры, которые тают, касаясь земли… и тангры их не видят.

— Ну вот, началось, — печально сказал голос и пропал. А над несуществующим снегом прокатился раскат несуществующего грома…

Глава 10

Фома