Книга жизни

Вспомним еще несколько фактов, связанных с историей Карабаха: мелики Нагорного Карабаха того времени были в постоянной зависимости от местных азербайджанских ханов, от шахов. Только Надир-шах расширил самостоятельность Карабахских меликов, позволил непосредственно обращаться к шаху, в пику правителям Гянджи. Панахали-бек, которого 3. Балаян считает кочевником, постоянно жил на родной своей земле и поэтому был сильнее всех меликов. Он был одним из потомков династии Дясеваншмр, которые жили веками на этой земле, 8 начале XV века они занимали главенствующее поло-женме во всех карабахских к гянджиношх областях. (С м.: О.Эфендиев. Азербайджанское государство Сефевидов, - Баку, 1981, стр. 2I8, на азербайджанском языке).

3. Банаян пишет, что в Масисском (старом Зангибасарском] районе армянское население не строило памятников, да и вообще каменных зданий, якобы из-за страже перед врагом. По его мнению, искусство резьбы по камню жило здесь не в реальности, а в разговорах. При этом он не учитывает, что и Масис, и Ведибасар, и Ереван, и окрестности Севана в древности были землей азербайжанцев. В прошлом веке, в то время как армяне переселялись в Закавказье, азербайджанцы переселялись из окрестностей Гёкчи в Иран. Несмотря на это, армян, проживавших до революции в Араратской долине, можно было перечесть по пальцам. И если бы после войны в условиях уродливой "политики" "культовских" времен свыше 300 тысяч азербайджанцев не были выселены из своих исконных земель, ныне количество азербайджанцев в Армении было бы ничуть не меньше армянского населения.

"Русская ориентация армянского народа - явление органическое и естественное. Оно исходит из сути и духа самого народа" (стp. 43).

Единство русского и армянского народа 3. Балаян строит только на основе христианства, т.е. только на близости религиозной, что вновь подчеркивает его крайний субъективизм.

Следует признать научно невежественными попытки выдать царскую империю за добровольный союз народов (можно подумать, царизм был неким христианским раем, и армяне должны были тянуться к нему более сильно, чем мусульмане-азербайджанцы).

Но в таком случае, почему же "тысячи и тысячи сыновей русского народа шли на жертвы ради революции?" Во имя чего осуществлялась революционная борьба? Какая необходимость родила Октябрьскую революцию? И далее, кому служит стремление разделить страну, которая играет такую значительную роль в прогрессивном развитии человечества, по христианско-исламской демаркации, кому выгодно расчленять ее на "духовно близких" и "неблизких" русскому народу? Разве не льем мы тем самым воду на мельницу антисоветской пропаганды!

3. Балаян, который намеренно "не замечает" азербайджанцев, да и в целом их культуру, неожиданно рассказывает, как он во время своих поездок по Армении, встретил странствующего моллу. Будь 3. Балаян хоть немножко знаком с обычаями народа, он знал бы, что моллы не путешествуют подобно нашему "журналисту", а только приезжают по приглашению для исполнения того или иного ритуала.

И все-таки этот вымышленный 3. Балаяном эпизод - небезынтересен. С одной стороны, специальный корреспондент "Литературной газеты", советский журналист, писатель, автор 20 книг, врач, художник, мастер спорта по двум видам спорта, проехавший тундру на собачьих и оленьих упряжках (этим не ограничиваются сведения 3, Балаяна о самом себе), а с другой стороны, говоря словами автора, "странствующий молла", один в облике национального героя, на государственной машине, в сопровождении секретарей райкома, другой - пеший странник...

Мы не попытаемся идеализировать моллу. Но странным образом, в мимолетном, разговоре этот вымышленный молла оказывается нравственно выше высокомерно внимающего его журналиста.

"Этот (молла - С.Р.) говорил на чистейшем русском. Знал армянский. И его ничуть не смущала моя записная книжка.

- У нас же здесь нет действующих мечетей, - сказал я, - что же вы делаете в этих местах?

- Для нас, духовных лиц, главное не мечеть, а души мусульман.

- Почему же вы путешествуете не в одеянии моллы, а одеты в светский костюм?

- Для ислама главное - слово, а не одежда.

- Но это было известно еще до ислама. "Вначале было слово", просто я о том, что без "формы" вам могут не поверить.

- Верят. Я же людям несу добро" (стр. 296).

Молла, который людям несет добро и "советский журналист", который сеет семена раздора, семена национализма, который оскорбляет другой народ. Если это подлинный молла, то следовательно, он знает арабский, фарсидский, и, естественно, свой родной язык, а если поверить 3, Балаяну, то еще и русский, и армянский. При этом, согласно автору, он читает современную литературу: он рассуждает о книге О. Сулейменова "Аз и я".

Вновь повторим, трудно сказать, был ли этот молла, говорил ли эти слова или их придумал автор, чтобы иметь повод для нападок на Олжаса Сулейменова, во всяком случае, в этом разговоре молла выглядит куда убедительнее.