Книга жизни [сборник]

Дома запахи, аж слюнки потекли – муж умел готовить. Но в этот раз приготовленный ужин и то, что он встретил ее возле двери и подал тапочки – она вечно разбрасывала их где попало – все раздражало Антониду. Помимо воли в голову лезли мысли, что муж это делает потому, что у него не работает машинка. Она отгоняла эти мысли, говорила себе, что то же самое он делал и раньше. Но когда после ужина Анатолий принялся мыть посуду, эта мысль снова вернулась к ней.

Да и за ужином все эти вопросы – как работа, поди, устала – раздражали ее. Отвечала короткими фразами, отвечала спокойно, хотя хотелось закричать, закричать и надеть ему чашку с салатом на голову.

«Поди, устала» – спохватился, когда спрашивать.

Раздражение не проходило весь вечер. Ишь, какой заботливый, а почему не думал о ней, когда уходил? Почему не подумал, каково ей оставаться одной? Сколько слез пролила она ночами.

В пятый раз Анатолий ушел, как всегда, неожиданно и, как всегда, перед этим не было никаких ссор, неприятностей. Была суббота, она это хорошо помнит, тогда гостила у них приехавшая «показать мужа» Нина. Говорили в основном молодые, о своих планах на будущее, о том, как собираются жить…

После обеда Анатолий сказал:

– Пойду, пройдусь. Газет возьму. Хлеба купить не надо?

А через час позвонил:

– Тонь, ты прости, но я не приду.

Антонида тогда подумала не о себе, а о Нине и ее муже:

– Ты что, не можешь подождать, у нас же гости?

– Не могу.

– Ну и пошел в за…!

– Иду.

Долго решала, говорить или нет Нине. И потом, как объяснить Нининому мужу, что вот только здесь сидел глава семьи, ел, шутил и вдруг ушел. Как это объяснить?

Нина смотрела на происшедшее проще и в тот же вечер заявила мужу:

– Папаня не придет, ушел из дому. Он у нас сексуальный маньяк.

– Нина!

– Ладно, мама, не пытайся его защищать. Сереже я уже все рассказала. К тому же папаня наш маньяк особый, не опасный для окружающих. Треплет нервы только жене да детям. Козел безрогий!

– Нина! – Антониде было стыдно перед зятем. Но больше всего в ней было злости на мужа – до чего докатился, что родная дочь называет козлом. Записать бы все, что говорят об отце Коля с Ниной, и дать ему послушать.

Когда Нина улетала, Анатолий приехал в аэропорт, отозвал Нину в сторону. О чем говорили, Антонида не знает. После разговора с дочерью Анатолий сразу ушел, а Нина выразилась одной фразой:

– Говорит, что любит нас всех.

Ох, сложно все это, думала Антонида, глядя в темноту. Темнота словно отрезвляла ее, опьяненную обидой, и где-то к середине ночи Антонида вдруг подумала. Ох, дура-баба. Жила одна – плохо было. Вернулся человек, дорогой человек – тоже плохо. Радоваться надо, а она… Ведь не ради же одного секса она жила с ним. Конечно, совсем без этого нельзя. Но ей ли жаловаться, она с Анатолием испытала такое… У нее было много счастливых дней и ночей, и спасибо ему за это. Нет, не ради секса она жила с Анатолием. Да и потом, много ли на Это уходило времени. А что, если подсчитать? Так, если заниматься сексом два раза в неделю, как советуют сексологи, два раза по тридцать – двадцать минут, начала подсчитывать Антонида… Конечно, раньше бывало и по несколько раз за ночь, но были и командировки, болезнь, месячные, так что в среднем надо брать час в неделю. В месяц получается четыре часа. В год – сорок восемь часов. То есть два дня. Боже мой, поразилась своим подсчетам Антонида, выходит, что в году они занимались сексом два дня, двое суток – так точнее, а остальные триста шестьдесят три дня просто жили, работали и так далее… Выходит, если муж и жена прожили вместе тридцать лет, то получается, что любовью они занимались шестьдесят дней. Антонида решила перевести тридцать лет в сутки, долго считала и, наконец, получила результат: десять тысяч девятьсот пятьдесят суток. И это против шестидесяти. Интересно, сравнивал ли кто до нее? Делал ли кто такой подсчет? Ошеломленная подсчетами Антонида долго не могла уснуть. Неужели люди живут вместе ради вот этих двух дней в году? Что держит людей вместе в течение тридцати, а может, и больше лет?

С этими вопросами Антонида и пришла на работу. И задала их Егоровой Насте, той, что больше всех ругала Антониду за то, что Антонида прощает мужу уходы.

– Зачем я живу с мужем? – удивилась вопросу Настя. – Живу и все.

– Ну а все-таки зачем? – насели на Настю заинтересованные женщины.

– Зачем, зачем? Ясно, зачем. Ну…, – Настя задумалась, – ну, наверно, чтобы поддержать друг друга. А вы-то сами, зачем с мужиками живете? Вот ты, Нина?

– Я? Не знаю. Живу. Наверно, нужен человек, которому можно все сказать, посоветоваться, поплакаться.

– Поплакаться? А если он, как мой, постоянно пьяный приходит?

– Тогда скажи, зачем ты-то с ним живешь?

– Я никогда не думала об этом. Может, потому что вдвоем веселей, чем одной.

– Я тоже никогда не думала, а ведь столько лет вместе. Надо моего спросить, почему он со мной живет.

– Спросишь, он задумается и убежит.

– Не убежит. Сначала вместе жили, чтоб детей поднять, а потом уж поздно расходиться, да и привыкли.