Книги Бахмана

Они прошли мимо «Карибу пэйпер миллс инкорпорейтед» — громадного закопченного здания, стоящего на берегу грязной речки. Работники этой писчебумажной фабрики выстроились вдоль забора, дружески приветствовали ходоков, махали руками. Последнего из идущих — Стеббинса — они освистали, и Гаррати, оглянувшись через плечо, увидел, что рабочие потянулись обратно в здание.

— Он тебя спрашивал? — осведомился у Гаррати скрипучий голос. Гаррати раздраженно взглянул на надоедливого Гэри Барковича.

— Кто меня спрашивал и о чем?

— Репортер, дурила. Он спрашивал, как ты себя чувствуешь?

— Нет, он ко мне не подходил.

Гаррати очень хотелось, чтобы Баркович убрался прочь. И еще ему хотелось, чтобы острая боль в подошвах убралась прочь.

— А меня спрашивали, — объявил Баркович. — И знаешь, что я им сказал?

— Не-а.

— Я сказал, что чувствую себя великолепно, — с вызовом произнес Баркович. — Сказал, что чувствую в себе колоссальную силу. Сказал, что готов вечно идти вперед. А знаешь, что я им еще сказал?

— Да заткнись ты, — бросил Пирсон.

— Тебя-то, урод долговязый, кто спрашивает? — крикнул Баркович.

— Вали отсюда, — сказал Макврайс. — У меня голова от тебя болит.

Нового оскорбления Баркович не вытерпел. Он зашагал вперед и прицепился к Колли Паркеру.

— Он тебя спрашивал?..

— Греби отсюда, пока я не оторвал тебе нос и не заставил его сожрать, — прорычал Колли Паркер. Баркович поспешно отошел. О Колли Паркере говорили, что он злобный сукин сын.

— От этого типа мне на стенку лезть хочется, — сказал Пирсон.

— Он был бы рад это слышать, — сказал Макврайс. — Ему бы это понравилось. Он сказал репортеру, что хотел бы сплясать на множестве могил. И он говорил что думал. Именно это и помогает ему идти.

— Если еще раз подойдет, я его сшибу, — заявил Олсон. Голос у него был усталый и тусклый.

— Ша-ша. — Это Макврайс. — Совет Восьмой: не мешать другим Идущим.

— Засунь этот Совет знаешь куда, — возразил Олсон с легкой улыбкой.

— Смотри-ка, — усмехнулся Макврайс, — ты начинаешь оживать.

К семи часам вечера группа, до сих пор двигавшаяся со скоростью, совсем чуть-чуть превышающей минимальную, пошла несколько быстрее. Становилось прохладно, и быстрый шаг помогал согреться. Они прошли под платной магистралью, и несколько человек, находившихся в стеклянном магазине у въезда на магистраль, приветствовали их криками.

— Мы ведь, кажется, должны где-то пройти по платной магистрали? — спросил Бейкер.

— В Олдтауне, — ответил Гаррати. — Дотуда примерно сто двадцать миль.

Харкнесс присвистнул.

Очень скоро Идущие вошли в центральную часть Карибу. Теперь они находились в сорока четырех милях от старта.

Глава 4

Последнее игровое шоу будет таким: проигравшего убивают.

Чак Бэррис,

создатель игровых шоу Проект «Гонг-шоу»

Карибу разочаровал всех.

Он оказался в точности таким, как Лаймстоун.

Зрителей здесь было больше, но во всех прочих отношениях это был самый обыкновенный фабричный городок, в котором имелось несколько автозаправочных станций и магазинов, один торговый центр, в котором, согласно развешенным повсюду рекламным объявлениям, проходила НАША ЕЖЕГОДНАЯ РАСПРОДАЖА «ИДИ СЕГОДНЯ ЗА ТЕМ, ЧТО ЦЕННО!», и парк с мемориалом, посвященным ветеранам войны. Маленький, жутко непрофессиональный ансамбль учащихся средней школы сыграл сначала национальный гимн, затем — смесь разных маршей Соузы и наконец проявил свой до ужаса отвратный вкус тем, что изобразил мелодию «Марша в Преторию».

Вновь напомнила о себе та женщина, которая безумно далеко отсюда уже поднимала шум. Она все еще разыскивала своего Перси. На сей раз ей удалось пробраться через полицейский кордон и выбраться прямо на дорогу. Она расталкивала Идущих, а одному из них даже нечаянно поставила подножку. Она вопила, чтобы Перси немедленно шел домой. Солдаты взяли карабины на изготовку, и всем показалось, что она вот-вот сама получит билет за вмешательство в ход Прогулки. Затем один из полицейских замкнул наручник на запястье женщины и уволок ее. Маленький мальчик сидел на мусорном баке с надписью ПУСТЬ МЭН БУДЕТ ЧИСТЫМ, ел сосиску в булочке и внимательно наблюдал, как полицейские заталкивают мать Перси в патрульную машину. Эпизод с матерью Перси был самым запоминающимся из всех, что имели место в Карибу.

— Рей, что после Олдтауна? — спросил Макврайс.

— У меня нет карты маршрута, — раздраженно бросил Гаррати. — Думаю, Бангор. Потом Огаста. Потом Киттери и граница штата, до нее осталось миль триста тридцать. Хочешь верь, хочешь не верь. Идет? Я сказал все, что знаю.

Кто-то присвистнул.

— Триста тридцать миль!

— Невероятно, — мрачно проговорил Харкнесс.

— Да в этой проклятой Прогулке все невероятно, — сказал Макврайс. — Интересно, где сейчас Главный?

— Трахается в Огасте, — отозвался Олсон.

Все улыбнулись, а Гаррати отметил про себя: удивительно, но за каких-то десять часов Главный превратился в их глазах из Бога в маммону.