Книги Якова

Они с Яковом практически не выходят из мастерской и никого туда не пускают; посвящены только Матушевский и еще один знакомый Томаса, некий граф Эккер унд Экхоффен, так любезно танцевавший с Эвой у императора. Теперь, однако, все знают, что он не интересуется женщинами, что не мешает ему разбираться в «делании». К сожалению, уже март, а им все не удается получить ни кусочка золота или серебра. Время от времени в бесчисленных сосудах и банках появляются только вонючие жидкости и всевозможные виды золы.

Якову снится, что графиня Зальм, с которой он познакомился при дворе и которая ему особенно симпатизирует, советует «употребить Мораву» от болей в затылке, которые в последнее время действительно его беспокоят. Разумеется, это означает, что скоро придет помощь в делании золота, что было бы кстати, так как долги превысили уже всякую меру – несмотря на все спекуляции Томаса. А может, и вследствие таковых. Ведь он убедил Якова, а прежде всего Звежховских и Чернявских, играть на бирже. И если поначалу им удалось заработать достаточно, чтобы расплатиться с долгами, то потом удача от них отвернулась. Тогда-то и родилась идея заняться алхимией. Теперь у Томаса появляется еще более удачная мысль: они начинают разливать по бутылкам прозрачную, ароматную жидкость золотистого цвета, производную какой-то слабой кислоты. Как следует разбавленная, она безвредна для кожи. Капля, выпитая с чашкой воды, лечит все болезни, утверждает Томас. Яков проверил это на себе, и кровотечение из заднего прохода, которым он страдал, летом полностью прекратилось.

Первые ящики с бутылочками этой чудесной жидкости отправляются в общину правоверных в Проссниц, и когда там снадобье производит фурор, Воловский везет товар в Варшаву. Летом в соседней комнате открывают небольшую мануфактуру, где женщины наклеивают на бутылочки маленькие красивые этикетки и укладывают в ящики, которые отправятся в Альтону.

К сожалению, даже средства, полученные за эти, как их называют, «золотые капли», не в состоянии покрыть все долги.

Как видят мир сны Господина

Зима 1785/1786 года не приносит ничего хорошего. В доме на Петербургер гассе холодно, Господин постоянно недомогает и вял, а Госпожа практически не выходит из своих покоев. Внезапно, как ножом отрезало, прекратились поездки в Вену. Продали один экипаж, а второй, маленькую элегантную коляску, еще держат в каретном сарае, на случай, если император передумает и захочет вернуть Эву Франк. Чтобы расплатиться с поставщиками, пришлось продать также ценный сервиз. Генерал Балвиччини купил его по очень выгодной цене. Много народу отослали домой, и на Петербургер гассе сделалось тихо. Топят только в спальнях и в большом зале, где есть камин. Именно из-за камина те, кто остался при дворе, проводят здесь бóльшую часть дня.

Утром, еще до завтрака, верующие собираются вместе, чтобы послушать сны Господина. Господин появляется последним: следует обратить внимание на то, как он одет. Женщины заметили, что если Яков в белой рубашке, то в этот день будет сердиться и многих упрекнет. А если надел красный халат – значит, настроение хорошее.

Господин рассказывает свой сон, его записывает молодой Чернявский или Матушевский. Когда Яковский в Брюнне, он тоже пишет. Потом свой сон рассказывает Эва – и его тоже записывают. Затем сны долго обсуждаются и комментируются. Стало традицией, что другие также могут поведать о своих снах, комментируя таким образом сновидения Господина и Госпожи. Случаются необыкновенные совпадения, о которых потом толкуют целыми днями. Рассказывание снов иногда продолжается до полудня, поэтому, по распоряжению Звежховской, в это время подают скромный завтрак.

В коридорах и на лестничных клетках царит пронизывающий холод, крошечные коготки ледяного снега царапают оконные стекла; ветер мечется в дымоходах. Люди буквально кожей чувствуют, как на дом в Брюнне наступают какие-то иные миры, где никто не является тем, кто он есть, а каждый представляет собой кого-то совсем другого, и все, что кажется постоянным и определенным, утрачивает свои очертания и всякую уверенность в собственном существовании.

Господин находится при дворе прусского короля Фридриха и подает ему превосходное вино, но прежде, чем налить, насыпает в бокал песок и смешивает с вином. Император с удовольствием выпивает. Тем же напитком угощают присутствующих здесь принцев и королей.

Странно, как такой сон потом находит себе место в дневном мире. Вот уже у всех перед глазами стоит картина кубков с песком и вином, и даже за ужином, когда они пьют вино, им чудится сыплющийся песок, а некоторые – особенно женщины, потому что им словно бы больше снов снится или, по крайней мере, они больше помнят, – твердят, будто на следующую ночь они тоже пили песок или давали его пить другим; возникает возможность превращения, которая будет постоянно им сопутствовать: превратить песок в вино, превратить вино в песок.