Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд

Козлы. Кэмерон узнал эту вонь. Он рассказал бы жене, что вспомнил запах: воняло козами.

Он почти достиг подножия лестницы и находился на глубине двадцати или тридцати футов под землей. Голоса все еще звучали вдали, за второй дверью.

Он оказался в маленькой комнатке. Стены ее были выкрашены в грязно-белый цвет, расписаны непристойными граффити и изображениями сексуальных актов. На полу стоял семисвечник. Только две свечи горели дрожащим синеватым пламенем. Козлиный запах стал сильнее, теперь он перемешивался с болезненно-сладким запахом, словно в турецком борделе.

В комнату вели две двери, и из-за одной доносился приглушенный разговор. Кэмерон очень осторожно прошел по скользкому полу и придвинулся к двери, стараясь уловить смысл тихой беседы. В голосах звучала торопливость и настойчивость.

— …поспеши…

— …если все правильно устроить…

— …дети, дети…

Смех.

— Надеюсь, мы… завтра… все мы…

Опять смех.

Неожиданно звучание голосов изменилось, словно собеседники двинулись к выходу. Кэмерон сделал три шага назад по ледяному полу, почти наткнувшись на подсвечник. Пламя задрожало и зашипело, когда он проходил мимо него.

Теперь предстояло выбрать — лестница или другая дверь. Лестница вела к выходу. Если он взберется по ней, то окажется в безопасности, но никогда ничего не узнает. Никогда не узнает, почему так холодно, почему синее пламя, почему воняет козлами. Дверь — это возможность узнать. Спиной к этой двери, не сводя глаз с противоположной, он боролся с обжигающе холодной дверной ручкой. Та с легким скрипом повернулась, и он скрылся из виду в тот же миг, когда открылась дверь напротив — два движения ловко совместились. Бог был на его стороне.

Затворяя дверь, он уже понимал, что ошибся. Бог не был на его стороне.

Иглы холода пронзили его голову, зубы, глаза, пальцы. Он чувствовал себя так, будто его голым замуровали в сердцевине айсберга. Казалось, кровь застыла в венах, слюна на языке замерзла, на пальцах выступил морозный иней. В темноте, в холоде он шарил по карманам в поисках зажигалки. Она вспыхнула внезапным полуживым мерцанием.

Комната была большая — ледяная пещера. Ее стены, ее рифленый потолок — все сияло и вспыхивало искрами. Сталактиты льда, как острые лезвия, свисали над его головой. Неровный пол, на котором он стоял, обрывался дырой в центре комнаты: пять или шесть футов в поперечнике, а стенки так заросли льдом, словно здесь во тьме замурована река.

Он вспомнил Ксанаду[6]. Это стихотворение Кольриджа он знал наизусть. Виды иного Альбиона…

Там Альф — священная река, — в ущельях темных, как века, бежал в полночный океан.

И точно, там, внизу, был океан. Ледяной океан. Там была вечная смерть.

Все, что он мог сделать, это держаться поближе к стенке, чтобы не соскользнуть в темную неизвестность. Зажигалка замигала, и холодный воздух задул ее.

— Дерьмо, — сказал Кэмерон, окунувшись во тьму.

То ли его голос насторожил троицу за дверью, то ли бог окончательно отвернулся от него в тот миг и позволил им отворить двери, он никогда не узнает. Но дверь распахнулась так резко, что отбросила Кэмерона на пол. Окоченевший, не способный удержаться на ногах, он скорчился на ледяном полу. Козлиный запах заклубился в комнате.

Кэмерон обернулся. Двойник Войта стоял в дверях, рядом с ним — шофер и тот третий из «мерседеса». Последний был одет в плащ из козлиных шкур, прямо с копытами и рогами. На мехе запеклась темная кровь.

— Что вы тут делаете, мистер Кэмерон? — спросил он.

Кэмерон едва мог говорить. Он ощущал только острую боль посередине лба; это была агония.

— Какого дьявола тут происходит? — сказал он, с трудом шевеля замерзшими губами.

— Вот именно, мистер Кэмерон, — ответил человек. — Дьявол идет сюда.

Когда они пробегали мимо собора Святой. Марии на Стрэнде, Лоер оглянулся и запнулся. Джоэл бежал на добрых три метра позади лидеров; он видел, что парень сдает. Но как-то чересчур быстро. Что-то здесь не то. Джоэл замедлил шаг, пропустив мимо Маклауда и Войта. Они не слишком спешили. Киндерман здорово отстал, не в силах соревноваться с ними. В этой гонке он был черепахой. Лоера обогнал Маклауд, потом Войт, и, наконец, Джонс и Киндерман. Дыхание Лоера неожиданно сбилось, а ноги налились свинцом. Дальше случилось самое страшное: он почувствовал, как асфальт под его кроссовками треснул, и из земли, точно беспризорные дети, вылезли пальцы и коснулись его. Похоже, никто этого не замечал. Толпа продолжала гудеть, а призрачные руки вырывались из-под асфальта и цеплялись за него. Он корчился, его юность увядала, а сила ускользала. Хищные пальцы мертвецов продолжали цепляться за него даже тогда, когда врачи унесли его с беговой дорожки, осмотрели и дали успокоительное.

Лежа на горячем асфальте, он знал, почему эти руки вцепились в него. Он оглянулся. Вот почему они появились. Он оглянулся.

— …и после того, как Лоер сенсационно потерял сознание, забег продолжается. Теперь ведет молниеносный Фрэнк Маклауд, он прямо-таки ускользает от новичка Войта Джоэл Джонс совсем отстал. Похоже, он и не пытается бороться за лидерство. А ты как думаешь, Джим?