Книги крови V—VI: Дети Вавилона

В дверь звонили все настойчивее, но чем больше звонили, тем тверже становилось ее решение не открывать. Элейн присела возле двери и начала вслушиваться в голоса на лестнице. Там была не Гермиона — какие-то незнакомцы. Теперь они последовательно обзванивали все квартиры на верхних этажах, пока мистер Прюдо не спустился из своей квартиры и не открыл им дверь, что-то бормоча на ходу. Из разговора она уловила только, что дело очень срочное, но ее возбужденный мозг не хотел вдаваться в детали. Они настояли, чтобы Прюдо впустил их в подъезд, подошли к квартире Элейн, тихонько постучали и позвали ее по имени. Она не отвечала. Они еще постучали, сетуя на свою неудачу. Интересно, подумала она, слышат ли они ее улыбку в темноте? Наконец — еще немного поговорив с Прюдо — они оставили Элейн в покое.

Она не знала, как долго просидела на корточках под дверью. Когда она поднялась, ее ноги затекли и проснулось чувство голода. Набросившись на еду, Элейн уничтожила почти все утренние запасы. Мухи, кажется, успели за это время принести потомство, они кружили над столом и ползали по одежде. Она их не трогала Им ведь тоже нужно жить.

В конце концов она решила немного прогуляться. Но как только она вышла из квартиры, бдительный Прюдо тут же показался на верхних ступеньках и окликнул ее.

— Мисс Райдер, подождите. У меня для вас записка.

Она уже собиралась захлопнуть перед ним дверь, но подумала, что он все равно не отстанет, пока не вручит ей послание. Он торопливо зашаркал вниз — этакая Кассандра в домашних тапочках.

— Приезжала полиция, — объявил он, еще не дойдя до нижней ступеньки. — Они искали вас.

— М-м… Они сказали, чего хотят? — спросила она.

— Хотят с вами поговорить. Срочно. Двое ваших друзей…

— Что с ними?

— Они умерли, — сказал он. — Сегодня. От какой-то болезни.

Он держал в руке листок из записной книжки. Передавая, на мгновение задержал его в руке:

— Они оставили вот этот номер. Вам следует связаться с ними как можно скорее. — И заковылял вверх по лестнице.

Элейн взглянула на листок с нацарапанными цифрами. Пока она пробежала глазами все семь, Прюдо уже скрылся.

Она вернулась в квартиру. Почему-то не Рубен и Соня занимали ее мысли, а Мэйбери. Он видел Смерть и, казалось, избежал ее, но та семенила за ним, как верный пес, ожидающий момента, чтобы встать на задние лапы и лизнуть хозяина в щеку. Элейн села возле телефона, разглядывая цифры на листке, потом пальцы, державшие листок, и руки, которым принадлежали пальцы. Может быть, прикосновение ее слабых пальцев несет смерть? Может, из-за этого и приходили сыщики, а друзья обязаны ей смертью? Если так, скольких же людей она коснулась за те дни, что прошли после посещения смертоносного склепа? На улице, в автобусе, в магазине, на работе, во время отдыха. Она вспомнила Бернис, распростертую на полу в туалете, и Гермиону, когда та соскребала ее поцелуй, как будто знала, что он принесет несчастье. И тут она поняла ясно, до мозга костей, что ее преследователи правы и все эти дни она вынашивала дитя Смерти. Отсюда и голод, и нынешняя расслабленная удовлетворенность.

Она отложила листок и, сидя в полутьме, попыталась установить, где в ней таится источник смерти. На кончиках пальцев? В животе? В глазах? Нет. Ее первое предположение было неверным Это не ребенок, она не вынашивала его в себе. Он был везде. Она и он — синонимы. Раз так, нельзя вырезать злокачественный участок, как вырезали опухоли вместе с пораженными тканями. Не то чтобы Элейн хотела скрыться; но ведь ее будут искать, и она вновь попадет в заточение стерильных комнат, лишенная собственного мнения и достоинства, в угоду их бездушным исследованиям. Эта мысль возмутила ее. Лучше умереть, корчась в агонии, как та женщина с каштановыми волосами в склепе, чем снова попасть им в руки. Элейн порвала листок на мелкие кусочки и швырнула на пол.

Теперь уже поздно что-либо менять. Рабочие вскрыли дверь, за которой их поджидала Смерть, жаждущая вырваться на свободу. Смерть сделала ее своим агентом, и — в своей мудрости — наделила неуязвимостью; дала ей силу и ввела в неизъяснимый экстаз; избавила от страха. Элейн же, в свою очередь, распространяла волю Смерти, сама того не замечая до сегодняшнего дня. Десятки, а может быть, сотни людей, зараженных ею за последние несколько дней, вернутся к своим семьям и друзьям, к работе и отдыху и понесут волю Смерти дальше. Они передадут ее своим детям, укладывая их в кроватку, своим любимым в минуты близости. Священники получат ее от прихожан на исповеди, хозяева магазинов — вместе с пятифунтовой банкнотой.

Думая обо всем этом — как мор вспыхивает всепожирающим огнем, — Элейн снова услышала звонок в дверь. Они вернулись за ней. И, как в прошлый раз, начали звонить в другие квартиры. Элейн слышала, как спускался по лестнице Прюдо. Теперь он знал, что она дома. И он им скажет. Они начнут стучать, и если она не ответит…