Книги крови. Запретное. IV-VI

Баллард наверняка знает, как обстоят дела, рассудил Мироненко. Англичанин сразу ему понравился и вызвал доверие. Чувствовалось, что, несмотря на множество различий, они скорее схожи друг с другом. И если положиться на чутье, ему обязательно удастся отыскать Балларда. Разумеется, англичанин, увидев его, удивится и даже рассердится поначалу. Но когда он расскажет Балларду об этом новообретенном счастье, тот, конечно же, простит ему вторжение?

Баллард поздно поужинал и почти до ночи пил в «Кольце» – маленьком баре для трансвеститов, куда почти двадцать лет назад его впервые привел Оделл. Несомненно, тот намеревался доказать свою искушенность, показав новичку распущенность берлинских нравов, но Баллард, хотя и не чувствовал сексуального влечения к завсегдатаям «Кольца», сразу же ощутил себя здесь как дома. Его нейтралитет уважали и домогаться даже не пробовали, позволяя просто выпивать и наблюдать за парадом полов.

Сегодняшний приход вызвал дух Оделла, чье имя теперь исчезнет из всех разговоров из-за участия старого коллеги в деле Мироненко. Балларду уже приходилось видеть этот процесс в действии. История не прощает неудач, разве только те окажутся настолько грандиозными, что достигнут своего рода величия. Для Оделлов всего мира – честолюбцев, из-за собственного крошечного просчета оказавшихся в тупике, из которого не существовало выхода, – для таких людей не было припасено ни добрых слов, ни медалей. Лишь забвение.

Баллард с грустью думал об этом и много пил, стараясь успокоить свои мысли, но, когда в два часа ночи вышел на улицу, его уныние лишь слегка притупилось. Добропорядочные берлинские бюргеры уже давно спали, а завтра предстоял еще один рабочий день. Только шум автомобилей с Курфюрстендамма выдавал, что где-то поблизости все еще течет жизнь. Баллард направился в ту сторону, чувствуя, как путаются его мысли.

За спиной раздался смех. По тротуару, пошатываясь и опираясь на руку неулыбчивого спутника, ковылял юноша в роскошном платье старлетки. Баллард узнал в нем завсегдатая бара; клиент же, судя по сдержанному костюму, был обитателем пригорода, который втайне от жены утолял свою жажду к переодетым девочками мальчикам. Баллард ускорил шаг. Явно наигранный смех юноши заставлял стискивать зубы.

Рядом кто-то пробежал – Баллард краем глаза заметил промелькнувшую тень. Скорее всего, это был его «хвост». Алкоголь притуплял инстинкты, но Баллард все же ощутил некоторую тревогу, первопричину которой не мог устранить. Он пошел дальше. Легчайшая дрожь пронеслась по его затылку.

Через несколько ярдов он понял, что смех позади утих. Баллард бросил взгляд через плечо, почти ожидая увидеть обнимающуюся парочку, но юноша с клиентом бесследно исчезли – скрылись в одном из переулков. Несомненно, для того, чтобы в темноте завершить свою сделку. Где-то поблизости бешено залаяла собака. Баллард резко обернулся, бросая вызов пустынной улице, стараясь заставить ее выдать свои тайны. Что бы ни вызывало гул в его голове и зуд в ладонях, все это вовсе не было обычным беспокойством. Вопреки показной невинности улицы, с ней было что-то не так: здесь таился какой-то ужас.

До ярких огней Курфюрстендамма оставалось не более трех минут ходьбы, но Баллард не захотел отмахиваться от этой загадки и медленно двинулся в обратную сторону. Пес уже перестал лаять, и теперь только звуки шагов нарушали тишину.

Баллард дошел до первого переулка и заглянул за угол. Ни в одном окне или дверном проеме не горел свет. Ни единой живой души не ощущалось во мраке. Баллард миновал переулок и направился к следующему. В воздухе медленно проступило густое зловоние, которое с каждым шагом становилось все сильнее и сильнее. Вдохнув его, Баллард почувствовал, как гул в его голове сменился предвещающим опасность грохотом.

В горловине переулка дрожала одинокая полоска света, тонкой струйкой стекавшая из верхнего окна. В этом скудном освещении Баллард увидел распростертое тело жителя пригорода. Тот был настолько изувечен, что казалось, будто кто-то пытается вывернуть его наизнанку. От вывалившихся внутренностей и поднималась вонь.

Балларду уже доводилось созерцать смерть, и он считал себя равнодушным к ней. Но здесь, в переулке, его спокойствие пошатнулось. Он ощутил дрожь в конечностях. И тут из темноты раздался голос юноши.

– Ради бога… – В шепоте, полном неприкрытого ужаса, не осталось и следа наигранной женственности.

Баллард шагнул в переулок, но, пока не прошел десяти ярдов, не смог разглядеть ни самого парня, ни причин его тихой мольбы. Молодой человек лежал среди отбросов, прислонившись к стене. С него сорвали пайетки и тафту, отчего тело выглядело бледным и бесполым. Словно не замечая Балларда, он уставился куда-то в темноту.