Книги Судей

Привидение направилось к двери, собираясь войти внутрь. Оно не шло, а приближалось, словно подгоняемое ветром. Здесь мои нервы не выдержали, и я закричал. И… не осталось ничего, кроме жаркого летнего солнца над садом и ветра, нежно колышущего кусты мирта. Видение исчезло.

* * *

Инспектор полиции Тиллингэма – мой друг. Десять минут спустя мы заперлись у него.

– У меня есть несколько вопросов, – сказал я. – Примерно два года назад миссис Вулаби исчезла из своего дома на болоте…

– Верно, – кивнул он. – Ее муж продолжал жить там до весны этого года. Потом он выставил дом на продажу, а все имущество распродал через аукцион.

– А о миссис Вулаби ничего не известно? – спросил я.

– Нет. Со дня исчезновения ее никто не видел. Весьма загадочное дело. Кто-то из вас, джентльмены, может мне что-то о ней рассказать? – насторожился мой приятель.

– Проводились ли поиски вокруг дома? – спросил Хью.

– Конечно, сэр. Были осмотрены канавы – вдруг она упала в одну из них? Когда она исчезла, был туман. Вполне возможно, миссис Вулаби могла поскользнуться и утонуть. Но в канавах тела не обнаружилось, а больше обыскивать там нечего, потому что земля вокруг фермы голая.

– Мы там были вчера, – сказал я. – За домом расположен огород, и с одной его стороны растут молодые ивы, посаженные, очевидно, не так давно. Мы с Хью полагаем, что если вы копнете под ними, то можете узнать нечто новое об исчезновении хозяйки дома.

Инспектор секунду молча смотрел на нас.

– Почему вы так думаете?

– Объяснение вас не удовлетворит, – уклончиво сказал Хью. – Но мы говорим серьезно.

– Я бы хотел узнать больше, – нахмурился инспектор. – Но если вы не желаете рассказывать, пусть будет так. Мой долг – проверять всю информацию, поступающую ко мне. Полагаю, вы, джентльмены, имеете в виду, что мы найдем ее тело… Я дам вам знать, если мы что-нибудь обнаружим.

Несколько часов спустя меня позвали к телефону. Инспектор сказал, что в указанном месте было найдено тело женщины. Поздн'eе следствие установило ее личность.

Несколько дней после этого мы с Хью смотрели в стеклянный шар. Но больше не видели кипения пузырьков, из которого потом появлялась картинка: дом, ивы и то, что лежало под ними. Привидение больше не напоминало о себе.

Марджери иногда почти решает отдать шар мне, но все еще не достигает таких вершин альтруизма. А дальнейшая история о находке тела миссис Вулаби, уверен, известна всем, кто интересуется делами об убийстве.

«Сэр Роджер де Коверли»

Учитывая, что на дворе стоял сочельник, погода выдалась удивительная: ничего подобного не могли припомнить не только старики (память которых изрядно ослабела), но даже люди средних лет, чьи умственные способности пока что не пострадали. И уж тем более такого не видели их дети. В сочельник у нас обычно идет дождь, нынче же всю дорогу в поезде я смотрел на поля, весело сверкающие снегом: по замерзшим водоемам катались конькобежцы. Выйдя на маленькой станции, я увидел закат – красный, как ягоды остролиста.

В деревне находился магазин, в котором продавали толстых индюшек, а когда я проходил мимо церкви, колокола разразились веселым звоном…

Я пробормотал себе под нос:

– Без Чарльза Диккенса тут не обошлось. Семьдесят лет назад он изобрел Английское Рождество, и теперь оно стало явью. Природа никогда бы не додумалась до такого.

Дом, куда я направлялся, стоял в дальнем конце маленького городка в Сассексе. Мой шурин, у которого я собирался провести праздник, купил его шесть месяцев назад, и я впервые выбрался к ним в гости. Вот все, что я знал о доме: когда-то здесь был постоялый двор. Моя сестра Марджери присылала фотографии: массивный георгианский фасад и большие, обшитые панелями комнаты. «Мы въезжаем уже сейчас, – сообщала она в письме. – А ты должен приехать на Рождество. К тому времени все будет готово – центральное отопление, электрический свет и ванные комнаты. Тони просто обожает этот дом и клянется, что покинет его только в гробу. Для работы он выбрал прекрасную комнату, где установлены все его приборы. Знаешь, ходят слухи о местном призраке, и вроде бы в большом зале видели какие-то огни, но я полагаю, что здесь нет ни слова правды…»

Последнее письмо я получил несколько дней назад; в нем говорилось, что я должен выехать из Лондона 24 декабря в три пятнадцать; так я и поступил.

Машина развернулась и задним ходом подъехала к двери, водитель нажал на клаксон, оповещая о прибытии, и прежде чем я дотянулся до звонка, вышел Тони. Вслед за ним я вступил в большой холл – он казался больше, чем на фотографии; на полу сидела Марджери, делая венки из еловых ветвей и остролиста.

– Будь осторожен, – вместо приветствия предупредила она. – Вокруг минное поле остролиста. Рада тебя видеть, братец!

Чарльз Диккенс, очевидно, проник и в здешние дома.

– Но почему остролист? – спросил я. – Почему еловые ветви? Это все Диккенс?

– Никакой не Диккенс, это идея Тони. Я все тебе расскажу, и ты останешься доволен… Пойдем в зал, выпьем чаю.