Книги Великой Альты

Солдат подвел ее к Горуму, лежавшему на коленях у Пита. Губы короля окаймляла засохшая кровь, и он больше не улыбался. Чего бы Дженна не отдала теперь за его волчью улыбку!

– Пайк, – шепнула она, убеждаясь, что прощать очень легко, и опустилась рядом с ним на колени. Дитя у нее на руках заворковало и потянулось к королю.

Горум, все так же без улыбки, поднял руку и потрогал растопыренные пальчики.

– Дженна, – сказал он тенью своего былого голоса. – Найди его. Найди Карума. Приведи его ко мне. Я должен ему сказать. Теперь он будет королем.

Дженна удивленно подняла глаза.

– Разве ему не сказали?

Пит покачал головой.

– Что не сказали? – Былой огонь вернулся к королю и тут же угас.

– Что Карум…

Пит приложил палец к губам.

– Что Карум… еще сражается. Храбро сражается. Не только луком, но и мечом.

– Выходит, я ошибался. Из него получится славный король. – Горум прикрыл глаза и тут же открыл их снова.

– Пока ты жив, ты король, – шепнула ему Дженна. – Ты еще долго будешь жить. Я знаю.

– Ты девушка из пророчества, но сама не пророк. Я уже мертвец. Король… – Он закашлялся, и свежая кровь, пенясь, выступила у него изо рта. – Король знает больше других, потому-то он и король. – На этот раз ему удалось улыбнуться. – А из тебя, Дженна, выйдет славная королева. В этом я был прав, хотя в другом и заблуждался.

– Заблуждался? В чем же?

– Тише, побереги дыхание, – вмешался Пит.

– На что оно мне? Не хлопочи, как глупая нянька. Я должен ей сказать. – Король хотел приподняться и снова повалился на руки Питу. – Я был неправ. Нет у нас такого войска, чтобы выйти против Каласа, и никогда не будет. Вспомни сказку о коте и мышке, которую мать… он тебе рассказал? У меня, боюсь, дыхания не хватит.

– Рассказал.

– Так помни же… – еле слышно прошелестел король.

– Я помню.

– Ты и правда вестница конца – по крайней мере моего. – Его глаза закрылись.

– Я убила Медведя, – прошептала Дженна, уверенная, что говорит с мертвым.

– Как же иначе, – сказал король, не открывая глаз. – Это было предсказано. – И больше он не шелохнулся.

Они еще долго сидели так. Пит держал короля на руках, и все молчали, разве что кашель нарушал тишину. Дитя, устав лепетать, уснуло, и Дженна осторожно уложила его рядом с Горумом.

– Скончался, – сказал наконец Пит.

Нет больше короля, твердила про себя Дженна. И Карума нет. Один умер, другой пропал. Обоих нет. Она хотела сказать что-то, но Сандор закричал:

– Глядите-ка, целое войско! Там, в лесу.

– Тише, ты, – сказала Дженна. – Это женщины, сестры из М'доры. Не видишь разве – Петра впереди?

– Гляньте-ка, бабы! – воскликнул мальчишеский голос, и воины загудели.

– А ну, захлопни пасть, – сказал Пит. – Не видал еще, как женщины дерутся? Ну а я дрался с ними плечом к плечу. Они бьются лучше нас – и уж точно лучше тебя, парень. И Анна – лучшая из них. Разве она только что не свалила Медведя? Так чего же ты тявкаешь?

– Я ничего. – Парень потупился, и те, кто поддерживал его, смолкли.

– Ну так встречайте их. Разевайте рты и кричите: добро, мол, пожаловать. Девушкам это нравится.

Мужчины закричали, хоть и не слишком радостно, и замахали руками, а сестры М'доры двинулись через залитое кровью поле к ним навстречу.

Своих похоронили в одной братской могиле, людей Каласа – в другой. Короля и Илюну погребли отдельно. Над могилой короля поставили столбик, на котором Сандор, обладавший некоторым умением, вырезал его имя и корону. На столбике Илюны Сандор вырезал знак Богини, скопировав его с кольца Петры.

Сестры М'доры оказались хорошими врачевательницами и перевязали раны тем, кто еще мог сесть на коня. Остальных раненых Пит решил вернуть в Новую Усадьбу. Из веток соорудили сани, устлали их одеялами, запрягли в них лошадей, и трое женщин постарше, которые все равно не могли воевать, вызвались довезти раненых до места и рассказать о том, что случилось.

– Отправим детей с ними, – сказала Дженна. – Если это и правда конец, надо покончить и с обычаем брать с собой детей, идя в бой.

– Но мы так всегда поступали, – возразила Мальтия. Женщины дружно закивали, подтверждая:

– Всегда.

– В Книге сказано: «Глупая преданность – худшее из зол». Об этом напомнила мне та, что указала мне путь. Не станете же вы спорить с нею?

Женщины смотрели друг на друга, и Дженна видела, что далеко не все с ней согласны.

– Глупую преданность можно питать не только к людям, но и к старым привычкам, – сказала Петра.

– Верно, – твердо сказала Дженна. – Покончим же с одной из них здесь и сейчас. Я уверена – когда-нибудь об этом сложат песню. – Она подала маленькую Скиллию Правдивому Голосу, и девочка, переходя с рук на руки, захныкала. – Но я вернусь и возьму это дитя себе.

– Она наша, Анна, – сказала Мальтия. – Она принадлежит М'доре.

– М'доры больше нет, – мягко сказала Дженна. – Когда я взяла девочку от Илюны, мои руки еще были красны от крови убившего Илюну человека. Скиллия моя, и я буду любить ее всем сердцем.

– Я сохраню ее до твоего возвращения, – сказала Мальтия. – Тогда ты и скажешь мне, как будешь любить ее – без ветра войны во рту.

Дженна кивнула.