Книги Великой Альты

Голос был куда ниже, чем помнилось ей, словно время или невзгоды придали ему глубины. Его камзол был надет прямо на голое тело, а мускулистые руки покрыты загаром. На кожаной тесемке вокруг шеи висел перстень с печатью. Непокрытые светло-каштановые волосы, почти до плеч длиной, растрепались от скачки. Памятные Дженне длинные ресницы делали взрослого мужчину еще привлекательнее, чем былого мальчика. Тонкий шрам под левым глазом придавал ему весьма залихватский вид, а голубые глаза походили на цветки вероники. Ростом он был точно с Дженну.

- Карум, - прошептала она, дивясь, как это сердце у нее не остановилось.

- Я же говорил, что мы еще встретимся, моя Белая Дженна.

- Ты много чего говорил, - напомнила она. - И не все было правдой.

- Нет, все. Я ждал тебя - я не мог поверить слухам о твоей гибели.

- А я вот слышала, что ты не зря зовешься Длинный Лук. - Дженна прикусила губу, жалея, что вспомнила эти слова.

В первый миг он опешил, но тут же усмехнулся.

- Я хорошо стреляю, Дженна, - только и всего. А шутки, как известно, кормят несытый желудок.

Но Дженна не спешила сменить гнев на милость. Карум отвел прядь волос, упавшую ей на лоб.

- Неужто мы поссоримся, не успев встретиться? Расстались мы с поцелуем.

- С тех пор много воды утекло. Оставив тебя в безопасном месте, я вернулась в хейм, полный мертвых сестер.

- Я знаю. Я не смог оставаться там, когда к Пайку стали приходить вести из других хеймов. Я отчаянно боялся за тебя, но мне нельзя было сразу бросить раненого Пайка. Однако я всем рассказывал о тебе - о том, что ты Белая Дева из пророчества, Анна, и о том, как Гончий Пес и Бык склонились перед тобой. И все, кто меня слышал, готовы были полюбить тебя.

- А ты сам?

- Я уже любил тебя - такой, как ты была.

- Ты не знаешь, какая я была, и не знаешь, какая я теперь.

- Я знаю все, что нужно знать, Дженна. - Он застенчиво улыбнулся, и сквозь облик взрослого мужчины проглянуло лицо мальчика - но Дженна почему-то упорно не желала помириться с ним.

- Откуда ты можешь это знать?

- Я знаю это сердцем, Дженна. Знаю с тех самых пор, как воззвал к тебе о помощи. И я снова взываю к тебе - здесь и сейчас.

- Я вижу, твой язык вырос вместе с тобой. Пристала ли такая просьба меткому стрелку?

- Карум! С благополучным возвращением, - сказал подошедший король, обнимая брата. - Ты знаешь, как я всегда волнуюсь за тебя. Никак не могу забыть, что он мой младший братишка, - с улыбкой сказал Горум Дженне.

- Я не только вернулся благополучно, Горум, - мы перебили целую вражескую роту и взяли в плен человека на сером коне. - Карум отвязал что-то от своего седла и подал брату. Это был шлем.

Дженна похолодела. Она уже видела похожий, держала его в руках, а потом бросила в открытую могилу. Шлем в руках Карума был покрыт темной мохнатой шкурой, сверху на нем торчали уши, а впереди скалилась морда с кровавыми клыками.

- Медведь! - прошептала Дженна.

- Волосы Альты! - вскричал король. - Ты поймал опасного зверя. Честь и хвала тебе, брат. - Он взял шлем у Карума и вскинул его над головой, крича: Медведь! Мы взяли Медведя!

Весь лагерь подхватил его крик, и все повалили к новоприбывшим, торжествуя победу.

БАЛЛАДА

Король Калас и его сыновья

Их четверо было, сынков короля,

Под чьими шагами стонала земля,

По северным землям блуждали они.

Смятенье и страх порождали они.

По северным землям бродили-блуждали.

Чего пожелают - то силою брали,

И сеяли горе, и сеяли смерть

Гончая, Бык, Кот и Медведь.

Охотником был тот, кто звал себя Гончей,

И стрелы пускал всех скорее и звонче.

Он был следопытом, лазутчиком был

И в цель, хоть за лигу, без промаха бил.

Охотился он в отдаленных лесах, У

били его, точно дикого пса.

И кровью его обагрилась трава,

И Гончей не стало - а песня жива!

И трое осталось сынков короля,

Под чьими шагами стонала земля,

Но так же - все трое - блуждали они,

Смятенье и страх порождали они.

По северным землям бродили-блуждали,

Чего пожелают - то силою брали,

И сеяли горе, и сеяли смерть

Были то Кот, Бык и Медведь.

Был воином тот, кто себя звал Быком,

И страх отродясь ему не был знаком.

Рожденный в кольчуге, из шлема он пил,

И был он могуч, и безжалостен был.

Убили его, как скотину на бойне,

На землю он рухнул, хрипящий от боли,

И некому было по нем горевать...

Не стало Быка - ну а песня жива!

Лишь двое осталось сынков короля,

Под чьими шагами стонала земля.

Но так же - лишь двое - блуждали они,

Смятенье и страх порождали они.

По северным землям бродили-блуждали,

Чего пожелают - то силою брали,

И сеяли горе, и сеяли смерть

Звались те двое Кот и Медведь.

И Кот был как призрак, и Кот был - как тьма:

Возникнет, ударит и юркнет в туман.

Его не заметишь - хоть в шаге пройди.

Следа не найдешь - хоть глаза прогляди.

Но как ни невидим - не скроется боле.

Как хищную кошку, его закололи.

Убитого даже - сыскали едва...

Не стало Кота - а вот песня жива!

Один лишь остался сынок короля,

Под чьими шагами стонала земля.

По северным землям один он блуждал,

Но вчетверо ужас и страх порождал.

По северным землям скитался-блуждал,

Чего пожелает - то силою брал,

И сеял он горе, и сеял он смерть

И имя последнему было Медведь.