Книги Великой Альты

И дева на плач мой склонилась с седла.

О Альта, меня защити!

Два дня мы скакали, скок конский был спор.

Огонь да вода - на пути,

На третий - примчались к селенью сестер.

О Альта, меня защити!

И каждая - каждая! - стала мне мать,

Огонь да вода - на пути.

Вот так мне случилось свободною стать.

О Альта, меня защити!

ПОВЕСТЬ

- Что она сказала? А ты? - жадно выспрашивала Пинта, запустив пальцы в свои темные кудряшки. Она сидела на полу под окном в их общей комнате. Здесь было темновато, как и во всех комнатах хейма, поэтому девочки всегда играли поблизости от узких окошек, и летом, и зимой. - Она тебя побила?

Дженна задумалась над ответом. Она почти жалела о том, что Мать Альта и вправду не побила ее. Амальда была скорой на руку и недавно отстегала их обеих ивовым прутом: Пинту - за дерзкий язык, а Дженну за то, что ее защищала. Но наказание было недолгим, и за ним, как всегда, следовали объятия, слезы и поцелуи. Если бы жрица вела себя так же, Дженна не притаилась бы у нее за дверью, как лесная мышка. Неужели она - то дитя, которое, не ведая того, убило свою мать, да не один раз, а целых три? Эта мысль так напугала Дженну, что она не стала больше слушать, а убежала и спряталась в подвале, среди больших бочек с темно-красным вином. Там, в темноте, ее стали душить рыдания - ведь если она то дитя, тогда нечего и притворяться, нечего и надеяться, будто Ама ее мать. Но потом Дженна принудила себя уняться и перестала плакать. Она отыщет Пинту и спросит у нее.

И вот теперь, стоя около Пинты, Дженна вдруг поняла, что ее ноша слишком тяжела, чтобы делить ее с кем-то.

- Она спросила, кто мне об этом рассказал, а я сказала, что не помню, кто была первая. - Дженна опустилась на пол рядом с Пинтой.

- Первая была Ама. Я помню. Это было точно сказка. Нам позволили лечь в большой кровати, между Амой и Саммор, и...

- А может, и нет, - перебила Дженна, радуясь тому, что самое трудное позади. - Может, первая была Катрона. Или Дония. Она слишком много болтает, и уж точно рассказывала это...

- ...не меньше трех раз. - Пинта засмеялась. В хейме все повторяли эту шутку, даже дети.

- Домина тоже об этом говорила. И про мою вторую мать тоже. Они были подруги. - Не вступает ли она на зыбкую почву? У Дженны задрожали пальцы, но Пинта как будто ничего не заметила.

Пинта уперла локти в колени и положила подбородок на руки.

- Но не Кадрин. Она бы никогда тебе не рассказала. - Обе важно покивали головами. Кадрин никогда не сплетничала и не говорила лишнего.

- Мне нравится Кадрин, - сказала Дженна, - хотя она и Одиночка и улыбки от нее не дождешься. - Одиночки, женщины без темных сестер, были редкостью в хеймах, и Дженна теперь чувствовала себя так же, как, по ее мнению, и они: покинутой и не имеющей подруги, которая знает каждую твою мысль.

- Я видела раз, как она улыбнулась. Это было, когда Альна перестала дышать, а потом опять начала, с кашлем и такими пузырями изо рта. Мы тогда еще в саду охотились на кролика - понарошку, конечно, как все малыши. А ты побежала за Кадрин, потому что бегаешь быстрее всех, и она приложила ухо к Альниной груди, а потом ка-ак стукнет!

- И Альна семь дней ходила с синяком величиной с кулак.

- Восемь - и всем его показывала.

- Но Кадрин тогда не улыбнулась.

- А вот и да.

- А вот и нет. - Да.

- Нет.

- Да. И Ама дала мне вот это. - Пинта вынула руки из-за спины, держа в одной две новые куколки из кукурузы, а в другой - две тростниковые котомки. Они с Саммор сплели это, чтобы отпраздновать наш Выбор.

- Да они красивее, чем у Альны.

- Конечно, красивее.

- И на котомках знак хейма.

- Ну вот, теперь мы с тобой настоящие сестры и все делим пополам. Ты возьми светлую котомку и светлую куколку, а я возьму темные.

Дженна виновато взяла подарки, вспомнив, что так ничем и не поделилась с Пинтой. Еще она вспомнила, как Мать Альта стояла перед своим большим зеркалом и говорила слова, так напугавшие ее, Дженну. Смогут ли они с Пинтой снова стать "настоящими" сестрами?

Но кукла быстро отвлекла ее от столь черных мыслей - она уложила свое дитя в коробок, повесила коробок за спину, и они с Пинтой стали играть в темную и светлую сестру, пока колокол не позвал их на уроки.

- Сегодня, - объявила Катрона, - я научу вас игре "Духовный Глаз".

Девочки заулыбались, и Пинта пихнула Дженну локтем. Обе они слышали об этой игре. Девочки постарше потихоньку шептались о ней за столом, но ничего не объясняли младшим, потому что это было одно из Таинств, открываемых только после Выбора.

Пинта стрельнула глазами по сторонам - не видит ли их кто-нибудь. На воинском дворе были трое старших, но все они занимались своим делом: рыжая Мина целилась из лука в узкую мишень, вгоняя туда стрелы одну за другой, а Варса и маленькая Домина нападали друг на дружку с ивовыми мечами под окрики большой Домины.

- Пинта, смотри на меня! - велела Катрона, но не сердито, а даже весело. Я знаю, тут есть на что посмотреть, но вы должны научиться сосредоточиваться, а потом рассеиваться.

- Как это - "рассеиваться"? - спросила Пинта. Катрона снова засмеялась.