Книги Великой Альты

- Расскажи нам про кухню, Альна, - сказала Дженна, которой вдруг наскучил этот спор. Ну какая разница, любит Пинта секретничать или нет?

Альна сказала своим полушепотом:

- Никогда не думала, что на кухне столькому надо учиться. Меня поставили резать разные вещи. В саду мне никогда не давали в руки ножа. И я ни разу не порезалась. Еще там хорошо пахнет, но... - И Альна со вздохом умолкла.

- В саду бы тебе сегодня тоже не понравилось, - поспешно заверила Селинда. - Мы только и делали, что пололи. Да я этим занимаюсь с тех пор, как себя помню. Стоило это выбирать! Лучше бы я пошла на кухню, или в лес, или в ткацкую...

- А мне нравится полоть, - тихо сказала Альна.

- Ну уж нет, - заспорила Пинта. - Ты только и знала, что жаловаться на это.

- А вот и нет.

- А вот и да.

- А вот и нет.

В комнату вошла Амальда.

- Пора спать, малышки. Вы должны быть как птички - они, как бы высоко ни летали, всегда возвращаются в гнездо. - Она поцеловала каждую, прежде чем уйти, и Дженна обняла ее в ответ крепко-крепко.

Потом забежала родная мать Селинды, чтобы укрыть дочку и пожелать всем девочкам спокойной ночи. А потом Дженна вылезла из постели и зажгла все лампы, потому что стемнело, и мать Альны пришла вместе с темной сестрой. Они приласкали всех, но слишком уж, по мнению Дженны, суетились над Альной, несмотря на ее уверения, что у нее все хорошо.

Наконец пришли Марна и Зо и, ко всеобщему восторгу, принесли с собой тембалы. Инструмент Марны звучал чудесно, а тембала Зо, как и ее голос, только вторили ему.

- Спойте "Послушайте, женщины", - попросила Пинта.

- И "Балладу о звонкой кузнице", - прошептала Альна.

- Нет, "Гоп-ля-ля", - вскричала Селинда, подпрыгивая на кровати.

Дженна одна промолчала, расплетая свои белые косы - волосы от них сделались волнистыми.

- А у тебя разве нет любимой песни, Джо-ан-энна? - спросила Марна мягко, следя за ее быстрыми пальцами.

Дженна ответила не сразу, но очень серьезно:

- А нельзя ли нам послушать новую песню? В честь нашего первого дня после Выбора? - Дженне хотелось бы, чтобы этот день был отмечен чем-то, и не только странной пустотой в груди, питаемой мелкими стычками с Пинтой и чувством какого-то отдаления от других девочек. Ей хотелось снова стать такой, как все, и близкой им, хотелось смыть чем-то память о Матери Альте перед ее большим зеркалом. - Такую, которую мы еще ни разу не слышали.

- Конечно, можно, Дженна. Я спою тебе песню, которую выучила в прошлом году, когда к нам приходила певица из Калласфордского хейма. Это большой хейм, там около семисот сестер, поэтому одна из них может позволить себе быть просто певицей.

- А ты хотела бы быть просто певицей, милая Марна? - спросила Пинта, но ответила ей Зо:

- В большом хейме наш скромный дар едва ли признали бы.

- И нам было бы плохо везде, кроме нашего хейма, - добавила Марна.

- Но ведь ты побывала и в других местах, - задумчиво сказала Дженна. Ей стало любопытно, чувствовала бы она себя другой - непризнанной или такой же, как все - где-то еще.

- Конечно, побывала. Во время своих годовых странствий перед окончательным Выбором и перед тем, как вызвать свою сестру из тьмы. Это и вам предстоит. Но всем хеймам, хотя тамошние сестры и хотели, чтобы я осталась, я предпочла наш Селденский хейм, самый маленький.

- Почему? - спросила Пинта.

- Да, почему? - подхватили три остальные.

- Потому что это наш хейм, - хором ответили Марна и Зо. - А теперь довольно вопросов, - добавила Марна, - иначе у нас не останется времени даже на одну песню.

Девочки устроились поуютнее в своих постелях.

- Сначала я спою новую песню, "Песню Альты", а потом и другие. После этого вы все должны крепко уснуть. Вы ведь уже не мои малышки, и с утра у вас будет много разных дел.

Она начала петь, и на третьей песне все девочки уснули. Только Дженна не спала, но Марна и Зо этого не заметили и на цыпочках вышли из комнаты.

В очаге большого зала весело потрескивал огонь, и две охотничьи собаки, дремлющие около, дергали лапами и скребли когтями по камню, преследуя кроликов даже во сне. Здесь приятно пахло камышом, дымом и сухими лепестками роз и вербены, лежавшими в больших мисках.

Когда вошли Марна и Зо, все кресла у огня оказались уже заняты, а три большие девочки лежали на животах на коврике перед очагом.

- Идите сюда, - позвала их Амальда, приберегавшая для них два места за большим круглым столом сбоку от огня. - Как там наши Выборщицы?

- Все еще взбудоражены? - добавила более спокойно ее темная сестра Саммор.

- Угомонились, наконец. Мы спели им четыре песни - хотя нет, только три. Они уснули, не дождавшись четвертой. Бедняжки, за день они совсем обессилели, и я пообещала им, что завтра будет еще труднее. - Марна тяжело опустилась на стул.

- Мы уже соскучились по этим бесенятам, - добавила Зо, садясь рядом с ней.

- Наш хейм не столь велик, чтобы вы не виделись с ними каждый день, улыбнулась Катрона.

- Но ведь они целых семь лет находились на нашем попечении, - вздохнула Марна. - А теперь они выросли.

- Ты говоришь это каждую весну, при каждом Выборе, - улыбнулась Домина.