Книгоед

"Наверное, на какой-нибудь кондитерской фабрике авария случилась. Недаром ведь говорят "тесто сбежало" ".

Теперь же это тесто катилось прямо на Эмку.

"Мне бы сбежать!"

Он развернулся и, пытаясь преодолеть вязкость пространства, устремился подальше от шара. Но, кажется, мальчик зря переживал — вместо того, чтобы гнаться за ним, шар остановился.

Эмка, удивленный тем, что не слышит за спиной страшных звуков, обернулся и как раз успел заметить, как на гладкой поверхности шара, повернутой к нему, усеянной кусочками травы, листьями и сухими веточками, начали проступать чудовищные глаза и рот.

— Я и зайца съел! — громыхнул шар на весь парк.

— И лисицу съел!

И страшилище подвинулось к Эмке на полшага.

— Я и волка съел!

"Колобок! — тоскливо подумал мальчик. — Ну конечно, колобок!"

— И медведя съел! — воплощение кошмарного сна кулинара приближалось.

— Я и дедушку съел!

"Вот ведь гад!" — Эмка повернулся и снова побежал, пусть и с трудом.

— Я и бабушку съел!

"Давай-давай, стихоплет дурацкий! Ты меня сожри, булка недопеченная!"

Колобок будто услышал Эмкины мысли. Мальчик, обернувшись, увидел, как разгладились на поверхности шара рот, глаза — и Колобок покатился.

Эмка сжал зубы и приналег на уплотнившийся воздух своей молодецкой грудью: а ну разойдись!

Слева за деревьями хихикнула и шевельнулась дивная, несуразная тень, но у мальчика не было времени всматриваться. Сзади наезжал Колобок!

Ох и помчался Эммануил Солдатов! Никогда еще не доводилось ему развивать таких скоростей — пятки засверкали. Но и Колобок тоже был не на костре испечен, не с сусеков наскребен — он рулил за Эмкой неистово, самозабвенно, и только на поворотах немного терялся, соскальзывал в сторону и не сразу возвращался на дистанцию. Но всё равно догонял.

"Как же быть?!" — мальчик готов был разреветься. Ладно, в снах он еще мог надеяться на то, что все его злоключения всего лишь видимость. А теперь… теперь отступать некуда. "И не проснешься ведь — потому что не спишь".

Боковым зрением Эмка вновь заметил хохмача — тот угловатыми движениями перепрыгивал от дерева к дереву, не отставая от Колобка и его добычи.

"Ну, это мы еще поглядим, добычи или не добычи!" — Эммануил, кажется, отыскал выход.

Пришлось свернуть с дорожки. Мальчик бежал по траве, перепрыгивая через низенькие кустики, через бревна, лавируя между деревьями. Колобок тяжело катился за спиной. Эмка рискнул оглянуться: бока чудовища поистрепались, в одном месте был вырван солидный шмат белой мякоти — но гаду хоть бы хны!

"Ну ничего. Погоди у меня!"

И тут мальчик выбежал к огромному яру — в этом парке имелось несколько таких. В них любили от случая к случаю собираться и играть ребята: зимой в снежки, летом — в партизан. Здоровское место был этот яр.

"…Только бы не перепутать".

Эммануил посмотрел по сторонам: ага, нужное дерево росло почти рядом. Все-таки на местности он ориентируется будь здоров.

Мальчик подбежал к дереву и замер, дожидаясь, пока Колобок подкатится поближе. А в подходящий момент подпрыгнул, ухватился обеими руками за «тарзанку» — привязанный к дереву канат — и прыгнул. Позади и внизу что-то покатилось, ухнуло, крякнуло — бухнулось о землю.

"Ну и звучок, как будто слоны летать научились. Или даже динозавры". Эмка посмотрел вниз — картина распластанного в лепешку Колобка полностью подтверждала звуковые ассоциации.

"Был ты первым блином, который комом, — насмехаясь, думал Эммануил. — А теперь ты второй блин, настоящий. Вот и лежи себе, отдыхай".

"Тарзанка", по закону маятника, полетела назад, к дереву. За которым кто-то противненько хихикнул.

"Ой!" Ветка, к которой был привязан канат, выдерживала не одно поколение «тарзанов». А тут вдруг забастовала: хруснула и обломалась.

— АААА! — Эмка летел по воздуху и ревел подбитым кукурузником. "Фашисты!" — отчаянно обозвал он непонятно кого.

А потом рухнул во что-то мягкое и упругое.

— Знал бы, где упал, Колобка бы подстелил, — истерично схохмил Эмка. И отщипнул от раздавленного врага кусочек. — А чего, вкусно. Жалко только, без изюму.

Потом Эммануил всхлипнул и долго запоздало ревел, напуганный тем, что уже случилось. А затем поднялся и побрел в школу.

Выбравшись из яра, мальчик решил пойти по прямой: не делать же крюк. Правда, было немного боязно — а ну еще какая-нибудь пакость из-за деревьев выкатится.

"Ну вот, накликал", — вздохнул Эмка, когда в отдалении послышался дробный цокот копыт. Кто-то невидимый, но, несомненно, напуганный, изо всех сил погонял коня. И, само собой, ехал прямиком на мальчика.

"Ну достали!" — Эммануил бежать не захотел, но шаг ускорил.

Лес постепенно менялся ("Какой лес? Я же в парке!"), вот он неожиданно быстро закончился, превратившись в равнину. Равнину разделяла река, за которой круто поднимался коричневый берег с серой лентой тропы, а дальше, сколько хватало взгляда, громоздились горы.

"Надеюсь, там есть мост…" — грохот копыт позади множился, так что Эмка еще чуток ускорил шаг.