Книжка про Гришку

- Я человек честный, - объяснила Лиза с гордостью. - Признаю: может, я его немножко обидела в словесной форме.

- Если совсем маленько, то может быть... - попробовал заступиться за Лизу козел Розенкранц, но фыркнул вдруг и добавил: - Лизка, скажи большое спасибо, что я теперь стал культурный, даже книжку читаю о путешествиях в жаркие страны, не то я бы тебя сейчас в пыли вывалял и в крапиву затолкал.

Тут Гришка выступил вперед и без колебаний высказал Лизе простую мысль, которую понял, когда ел горячий хлеб из пекарни. Но поскольку он еще не учился в школе, то простые мысли не умел излагать просто. Вот что у него получилось:

- Если друг, то не собственность. Если собственность, то унижение. Если унижение, то в дружбе измена. Если измена, то предательство. А предательство маленьким не бывает.

Лиза сделалась красной, как ее красный шелковый бант.

- Ах, так! - воскликнула она. Направилась было уходить с высокомерным презрением, но повернулась, всхлипнула и прогудела не слишком разборчиво: - А Шарик сам изменник. И пишет безграмотно, как курица лапой... И вы такие же...

ШУТКИ ТУТ НЕУМЕСТНЫ

Пестряков Валерий остался у доски приказов и объявлений уговаривать Шарика, а Гришка пошел по деревне. Он размышлял над той простой мыслью и почему-то девочку Лизу жалел. Представлялась ему девочка Лиза, с носом, так высоко задранным, словно она хочет проклюнуть небо. Но ведь небо иллюзия, просто-напросто оптическая синева.

- Здравствуйте, Григорий... Я, Григорий, домой вернулся.

От неожиданности Гришка вздрогнул, голову поднял - на ветке воробей сидит нахохлившийся, Аполлон Мухолов.

- Здравствуйте! - закричал Гришка. - Вы в отпуск?

- А вы, как я вижу, стали шутником, - сказал воробей Аполлон Мухолов. - И пожалуйста. И на здоровье.

- Что случилось?

- И не спрашивайте!

А когда они помолчали немного, не мешая друг другу вопросами, Аполлон Мухолов сказал:

- Разбита мечта.

- Вы поссорились с чайкой?

- Нет. Я улетел тихо.

- Но, надеюсь, вас теперь можно называть моряком?

Аполлон Мухолов кинул на Гришу несколько быстрых булавчатых взглядов.

- Нет. Моряка из меня не вышло. Хотя, если быть справедливым, морских воробьев нет в природе. Морские птицы питаются рыбой. У меня от нее изжога и дурной запах во рту... А волны! Вы видели волны?

- Нет еще, - честно сознался Гришка. - Крупных волн я еще не видел.

- А ветер! Бешеный ветер, и спрятаться негде. Весьма неприятное и постыдное чувство - неуправляемость. Тебя куда-то несет, а ты не можешь противостоять и бороться... Конечно, справедливости ради, нужно отметить, что тамошние береговые воробьи приноровились. Они умеют предчувствовать ветер и научились скрываться вовремя. А в затишье, когда тепло и безопасно, они купаются в море на мелком месте. Вы бы видели, какими они тогда становятся гордыми и надменными, прямо микробакланы. Но с моей отвагой на море невозможно. Последний раз я утомился, летая, как буревестник, над морем, там, где волны, сел на плавающий предмет, и - что вы думаете? - этот предмет оказался уткой-нырком, которая сунула голову в воду и высматривала добычу. Она ее высмотрела и нырнула. Не кривя душой, я скажу - я испугался. Вы бы не испугались, оказавшись в открытом море? К тому же, как вы, наверное, догадались, я не умею плавать.

- Вас спасли пограничники? - спросил Гришка.

Аполлон Мухолов посмотрел на него с укоризной.

- Шутки тут неуместны. Меня спасла моя чайка... И это ужасно. Я потерял престиж. И я решил уйти тихо. - Аполлон Мухолов нахохлился. Именно в тот трагический момент в моих суждениях появились ирония и сарказм. Надеюсь, вы это заметили?.. Любовь, Григорий, дело ответственное. Нужно быть всегда на высоте и не выглядеть мокрой курицей. Ах, какое это сложное дело - любовь!

ЧУЖДЫЙ СТУК КОПЫТ

Придя домой, Гришка спросил прямо:

- Дядя Федя, любовь - сложное дело?

- Смотря как посмотреть. Если любовь, так - любовь. А если нет ее, тогда - сложное дело... - дядя Федя оживился, воскликнул вдруг: - Вот оно! - Полез на печку и, достав оттуда пишущую машинку, сказал: - Мемуары писать старикашечье дело. А я еще молодец - займусь поэтическим творчеством. Я в себе силы чувствую прилив.

Дядя Федя принялся шагать по избе, размахивая руками, дергая головой. Потом набросился на пишущую машинку и зафиксировал:

Она была красивая, как сон,

Как воздух сна,

Как сна очарование.

В нее влюбивши был весь первый эскадрон.

И резкий фокус расставанья.

И чуждый стук копыт...

- Это про что? - шепотом спросил Гришка.

- Про любовь. Разве про что другое пишут стихами?

- А фокус какой был?

Дядя Федя глянул на Гришку и глаза прикрыл, словно Гришкины щеки с ярким румянцем от витаминов ослепили его.

- Фокус в оптическом смысле. Очень резкий был фокус... Ее махновцы казнили. Они ее связанную затоптали конями...

Когда дядя Федя руку от лица отнял, то увидел Гришка в его глазах сырой блеск.

- Да... - сказал дядя Федя. И голова его опустилась к столу. И еще опустилась... И...

Видать, шрамы от многочисленных ран, а также ожогов, ушибов и вывихов в некоторых случаях сдерживаться не помогают. Даже наоборот.

ОТДАЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА