У нас были в основном бесплатные абонементы, расходы аптеки компенсировались из фонда библиоцевтов. Но как раз большие по объему авторские издания можно было купить. За произведения по индивидуальным заявкам с читателей ничего не брали. В принципе, посетители могли взять и почитать любую книгу, но если им понравилось, внести добровольное пожертвование или оформить платный абонемент, чтобы поддержать любимую книжную аптеку.
Разбирая заявки, я подумала, до чего же это может быть по-настоящему полезно. Стало тепло на душе, а еще захотелось как-то приобщиться с этому. Я достала из папки еще одну заявку.
Я ощутила, как дрожит рука. Что-то задело меня, кольнуло в самое сердце. Вот уж точно, если у тебя есть какая-то боль, то где-то обязательно есть человек с такой же.
Мне казалось, что я понимала Арину на все сто. Только сегодня откуда-то из глубин памяти стали всплывать мои старые мечты и желания, а тут тоже молодая девушка в похожей ситуации. Хочет одного, а ее направляют в другую сторону.
Вспомнился тот день. Я что-то сочиняла, записывала свои мысли красивой ручкой в большой блокнот, сидя на полу. Мне было, наверное, лет десять. Мама и папа находились в комнате неподалеку. Папа смотрел матч по телевизору, а мама вязала шарф.
В блокноте вырисовывался необыкновенный сюжет, в голову приходили идеи о том, что может произойти дальше. Я была поглощена своим занятием.
– Что ты там пишешь? – спросила мама, оторвавшись от вязания. – Дневник ведешь?
– Нет, я пишу рассказ.
– О чем? Папа тоже перевел взгляд от экран на меня, ожидая ответа.
– О мальчике, который отправился спасать друга от опасности.
Родители переглянулись. А потом мама назидательно сказала:
– Девочка, книг уже так много написано, что ты можешь такого придумать нового? Нужно выбирать более понятную профессию.
– Но я люблю истории и книги.
– Тогда ты могла бы стать библиоцевтом. Тоже работать с книгами, не думая о вдохновении и завтрашнем дне, нужен стабильный заработок. Иначе как ты будешь помогать нам. Ты ведь хочешь помогать маме с папой?
Я выронила ручку, папа согласно кивал, а мама покачала головой и продолжила вязать свой шарф. Как давно это было, а в блокноте с тех пор почти ничего не появилось. Он валялся где-то и собирал пыль.
И вот теперь я вспомнила, что тоже хотела не того, чем сейчас занимаюсь. Я хотела сама создавать новые истории, а не предлагать почитать чужие. Меня сбили с пути. Может быть, это и правда не дело жизни? Но ведь я же хотела. Почему я перестала пробовать? Можно ведь было пытаться совмещать или вовсе настоять на своем. Наверное, все дело в ранимом характере. Меня спугнули, и я поддалась.
А теперь сердце колотилось, а к горлу подкатывал ком. Как же так? И мне ведь вроде нравилось почти четыре года учиться на факультете библиоцевтики. Уже скоро диплом получу, да и что скажут родители?
Я судорожно думала о том, не могло ли мне только показаться, что мне нравится выбранное направление, тем более, что оно тоже тесно связано с моими книжными интересами. Но даст ли такая работа полное удовлетворение собой и своей жизнью?
Наткнулась на заявку, которую мне вовсе захотелось выбросить.
Я сплюнула от досады, вот еще отвлекаться на него. Но на такие обращения были четкие инструкции, ведь и здесь скрывались определенные личные переживания, заставлявшие писать нечто подобное.
Отложила эту заявку и сделала для себя отметку: "Отправить по адресу сборник от одиночества, возможно что-то для подростков. Посоветоваться с Кристиной".
В течение дня приходили еще несколько посетителей и выбирали книги по абонементу. Я подсказывала как могла, хотя мне самой сейчас нужен был какой-то ответ и выход.
Уходя в этот вечер из аптеки домой, из этого места, где лечат сердца, я ощущала себя больной как никогда. Все было тусклым, ветер продувал насквозь. Но я просто двигалась вперед на автомате по давно знакомым улицам и поворотам.