Книжная девочка

Арина вопросительно посмотрела в умные глаза. Микаэль держался молодцом, но странный блеск выдавал сдерживаемые слезы. Господи! Да кто она такая, чтобы из-за нее переживал Врач? Мастер? На Маргариту явно не тянет. За фасадом интеллектуального великолепия прячется маленькая несчастная девочка из трущоб. Ни капли королевской крови. Легко ли быть умной плебейкой?

- Очень привязался к вам, дорогая. Разлука меня пугает.

- Жизнь состоит из разлук.

- Вы любите ЕГО?

В голосе сквозило неодобрение. И чем Федор не угодил? Вздохнула, поняла, что притворяться не стоит, и кивнула так резко, что едва голова не слетела с плеч. Жест получился излишне экспрессивным, сценическим сверх меры, ну да - что наша жизнь, как не подмостки?! Шекспира с его гениальным сравнением не переплюнешь.

- Вот мои координаты, интернетовский адрес, телефоны, здесь больше, чем указано в визитке. На всякий случай, дорогая. А, вдруг, внезапно понадобится помощь одного престарелого глупого врача. И я тут, как тут. Готов услужить.

Арина взяла листочек, убрала в блокнот. Руки дрожали. С чего бы интересно?! Она знала, что могла бы быть счастлива рядом с этим умным человеком, и проблема даже не в годах, которые их разделяют. Отнюдь. Она отдавала себе отчет в том, что Микаэль интересуется ее мыслями по разным поводам. Ему не безразличны ее литературные пристрастия, и он не считает придурью томик Достоевского на прикроватной тумбочке.

- Мне так жаль.

Он тонко и хитро подмигнул.

- Стоит только позвонить.

- И что сказать?

- И сказать, Микаэль, пожалуйста, приезжайте за мной. И я, как дрессированный пес, бегом, даже в Сибирь!

Они шутили, это было ясно даже и ежу.

- Мне бесконечно грустно, дорогая. Я слишком стар, и слишком поздно встретил вас, русский писатель сказал бы о родстве душ. Так?

- Так.

- Я пришлю подарок на Рождество. Черкните свои координаты, пожалуйста.

Она выполнила просьбу, нацарапав кривым почерком несколько строчек в его записной книжке.

- Вот пять дисков, мои любимые записи. Мне приятно будет думать, что вы их включаете иногда.

Арина поблагодарила, умолчав о том, что диски слушать абсолютно не на чем. Какая разница в конце концов. Человек стремится сделать приятное, зачем его огорчать? Еще решит, что подарок выпрашивает. Но от проницательного Микаэля не ускользнуло озадаченное выражение ее лица.

- Что-нибудь не так, дорогая?

- Все замечательно, Микаэль.

Она продолжила спокойно и искренно.

- Трудно расставаться с вами. Никто, никогда не интересовался моими умозаключениями. Мы очень здорово обсуждали любимые книги. Это незабываемо. Соприкосновение наших разумов, споры, выводы. Спасибо.

Прикоснулась губами к его морщинистой щеке. Последний год запутанной и тернистой жизни Арины оказался странно богат на мужчин, стремящихся облагодетельствовать, помочь, вытащить из очередной ямы, даже влюбиться, пусть ненадолго, но сильно. И Микаэль, самый образованный и, если можно так выразится - светский из поклонников, Микаэль, именно Микаэль будет ею покинут. Что за несправедливость? Ведь ему единственному важна та часть души, которой Арина гордилась. (Где в воображаемой библиотеке хранились сотни книг.) Их ядовитые рецензии на произведения модных авторов содержали схожие оценки и эпитеты.

- Теперь для меня Германия - это вы, Микаэль.

Он скривил губы в невеселой улыбке, укоризненно покачал седой головой и вздохнул.

- Глупенькая девочка. Ни меня, ни Германии, вы совершенно не знаете.

Больше не было произнесено ни слова, за исключением ничего не значащих формальных фраз прощания.

- До свидания, Арина.

- До свидания, Микаэль.

* * *

Теперь Арине было с чем сравнить. И Шереметьево не показалось ей образцом чистоты. А его сотрудники никак не могли служить эталоном любезности и внимательности. Ну, ни за что. Они разговаривали между собой и взирали на уставших пассажиров, как на досадную помеху. Родной совковый менталитет, блин, за десять лет не изживешь.