Книжная лавка близ площади Этуаль. Сироты квартала Бельвилль

— Ну и парень! Не знаю, пробирать тебя со всей строгостью или хвалить. Неизвестно, как еще посмотрят на все это наши. Тут Андре такое нарассказал о твоем подвиге! Как ты залепил клейстером всю морду «корове». Ведь это могло очень плохо кончиться. И не только для тебя!

— Сам не знаю, как это у меня вышло,—виноватым тоном сказал Даня.— Уж очень поганая была рожа с пистолетом! Я себя не помнил от злости.

— Чего ты извиняешься! — завопил вдруг Андре.— Тебе орден надо дать, а ты извиняешься! У, был бы я командиром, я непременно наградил бы тебя.

— И я! И я! — подхватила Арлетт.

— Ну, пока вы еще не командиры, уймитесь,— остановил ребят отец.—Арлетт, помоги матери с завтраком. Надо накормить наших героев. У них, наверно, после всех подвигов здорово животы подвело.

— А где Поль? Спит? — справился Даия.

— Еще не вернулся,—как можно непринужденнее сказал Жан-Пьер.—Ты не беспокойся, Андре видел, как он удрал и помчался вслед за тобой. Тоже где-нибудь отсиживается.

— Да-да, я сам видел, как полицейский зацепился накидкой за свой велосипед, а когда наконец отцепился и кинулся в погоню, Поля и след простыл,—с жаром подтвердил Андре.— Да ты не волнуйся, — прибавил он участливо.— Поль не таковский, чтоб попасться. Он скоро придет, будь уверен.

— Мы назначили контрольный срок,—кивнул Жан-Пьер.— Ждем до восьми утра. Если он не вернется, то...

Жан-Пьер не докончил. Впрочем, ему и самому было не очень-то ясно, что делать, если не вернется Поль.

Фабьен и Арлетт принялись готовить завтрак. На столе появился знаменитый дежурный топинамбур. Но и Андре и Даня так проголодались, что топинамбур показался им лучшей в мире едой. Между тем стрелка часов приближалась к восьми. Жан-Пьер принимался все чаще кряхтеть и задумчиво чесать переносицу, что было признаком тревоги.

Даня и Андре тоже то й дело смотрели на часы. И вот, когда до контрольного срока оставалось минут шесть-семь, кто-то тихонько поскребся у дверей. Условного стука не было, и все присутствующие уставились друг на друга.

— Кто это может быть? — шепотом спросила Фабьен.

За дверью вдруг нетерпеливо сказали:

— Есть кто-нибудь дома? Открывайте!

— Поль! — воскликнул Андре.—Это он!

Да, это был Павел, очень веселый, грудь колесом, независимый вид.

— Что ж ты ие стучишь, как условлено? — набросился на него Даня.—Ты что, забыл?

Павел почесал затылок.

— Совсем из головы вон. Ну ладно, на первый раз прощается, так? — Он смеющимися глазами оглядел Келлеров.—Ага, все в сборе, значит? Ну и отлично! Неплохая была ночка, черт возьми!

— Да где ты пропадал столько времени? Что ты делал до сих пор, Поль? Мы здесь волнуемся, а он где-то разгуливает, — раздалось со всех сторон.

— Ночевал под мостом, удобное очень местечко,— подмигнул Поль.

Жан-Пьер и ему задал вопрос, не заметил ли он слежки за собой.

— Ничего такого не замечал,— твердо сказал Павел.— А вы здесь закусываете? — обрадовался он.— Может, и меня, бродягу, покормите?

И, пока Фабьен стряпала его порцию топинамбура, Павел рассказал, что, петляя по улицам, добежал до Сены и притулился под одним из мостов. Вначале, когда бежал, слышал позади топот полицейского, но вскоре, видно, тот отстал.

— За мной не очень-то угонишься! — хвастливо прибавил Павел.— Я у нас на Плющихе цервым бегуном был.

Он, как и два других беглеца, набросился на завтрак, выпил три чашки суррогатного кофе, причмокнул от удовольствия.

— А теперь и соснуть неплохо бы...

— Ты все-таки расскажи подробнее, как тебе удалось удрать от полицейского и под каким мостом ты прятался,— попросил Жан-Пьер.— Может быть, товарищи захотят узнать.

— Папаша Келлер, честное слово, все вам расскажу, вот только посплю часочек, глаза прямо не глядйт,— потянулся на своем стуле Павел. И быстро кинул по-русски Дане: — Идем скорее к нам в подвал. Есть разговор.

12. ПАВЕЛ ВСТРЕЧАЕТ ЗЕМЛЯКА

Он начал издалека:

— Данька, ты мне друг?

— Ну, допустим, друг,— отвечал заинтересованный Даня.— Что это ты на себя напустил такую таинственность? В чем дело?

— Нет, ты не «допустим», а по-настоящему скажи: друг ты мне или нет?

— Друг.

— Так вот, поклянись мне как настоящий друг, что никому и никогда не скажешь о том, что я тебе открою.

— Ух ты, какая тайна! Да в чем дело, Пашка?

— Клянешься или нет? Ты прямо говори!

— Ну ладно.Клянусь.

— Клянись отцовской жизнью.

— Павел, ты мне надоел!

— Не поклянешься, ни слова не скажу. А это и тебя касается. И всей нашей жизни тоже!

— Скажите пожалуйста, как серьезно! Ну хорошо. Клянусь жизнью отца.

Павел полез за пазуху. Глядя на Даню блестящими, напряженными глазами, вытянул что-то, открыл ладонь:

— На! Гляди!

На ладони лежал небольшой вороненый пистолет.

Даня задохнулся. Оружие! Мечта!

— Где достал?

Пашка торжествующе засмеялся:

— Где достал» там теперь нету.

— Нет, ты правду скажи.

— Ну, так и быть. Это мне подарок от одного человека.

— От какого человека? Что ты меня выматываешь, Павел?!

Пашка, поигрывая пистолетом, будто лаская его, присел на свою раскладушку.