Книжная Москва первой половины XIX века

М. П. Погодин составлял свое «Древлехранилище» в течение 25 лет. В 1839 г. у него появилась возможность приобретать целые библиотеки и собрания древностей на полную Демидовскую премию, полученную им за исследование о Несторе. Он купил исторические рукописи Лаптева, продававшиеся на аукционе, и вместе с ними множество других книг. Он покупал древности у Строева, Филатова, Калайдовича, Большакова, Сандунова и др. Удачны были его поездки по городам, монастырям, селам, ярмаркам и захолустьям. Погодин покупал не на выбор, а, как говорят, на выгреб, все без исключения, чем особенно привлекал к себе продавцов редкостей. Помогали ему и друзья.

Сам Погодин говорил, что успеху его в собирании во многом способствовала окружающая обстановка. И. П. Румянцев и Ф. А. Толстой возбудили у книгопродавцев своими щедрыми покупками охоту к отысканию древностей, но первый вскоре скончался, а другой прекратил собирание, и торговцы все свое внимание обратили на Погодина. Помогало ему и то, что он находил общий язык со старообрядцами.

В 1851 г. «Древлехранилище» Погодина было куплено правительством. Рукописи, печатные книги, гравюры и лубочные издания попали в Публичную библиотеку, остальные предметы: иконопись, кресты, оружие и др. — распределены между Эрмитажем, Патриаршей ризницей, арсеналами и Оружейной палатой. Каталог «Древлехранилища» был напечатан в «Москвитянине» в 1844–1852 гг.

Многие воспитанники университета становились постоянными собирателями книг. Студент Н. Н. Мурзакевич писал: «Бедный деньгами, я, однако, был богат книгами… У меня были: Монтескьё, Беккария, Юсти, Фейербах, Вейс, аббат Миллот, Уложение, Наказ, Учреждение о губерниях, даже памятники законов Максимовича»^{399}.

Библиотека студента П. Я. Чаадаева не была обычной библиотекой, она была уже известна букинистам. На нее в 1813 г, указывал В. С. Сопиков. Склонность Чаадаева к изучению религии отразилась и на составе его библиотеки.

В одном из своих посланий к Чаадаеву Пушкин писал: «Увижу кабинет, / Где ты всегда — мудрец, а иногда мечтатель, / И ветреной толпы бесстрастный наблюдатель…»; «Поспорим, перечтем, посудим, побраним,/Вольнолюбивые надежды оживим…» Мыслитель, философ — таким был Чаадаев для современников. К нему прислушивались, во многом не соглашались, спорили, но и гордились тем, что он жил в Москве. Он был вместе со своей библиотекой своего рода достопримечательностью Москвы.

В библиотеке Дмитриевых, хранящейся в Научной библиотеке им. А. М. Горького МГУ, около 5 тыс. томов. Ее начал собирать поэт И. И. Дмитриев, продолжал его племянник М. А. Дмитриев, воспитанник Университетского благородного пансиона и университета.

Известны были библиотеки библиофилов С. А. Соболевского, С. Д. Полторацкого, А. К. Разумовского, А. Д. Черткова, М. Н. Лонгинова, Г. Н. Геннади.

Рядом с хорошо подобранными библиотеками была масса самых обычных, средних библиотек. А. Е. Измайлов, подшучивая над низким вкусом некоего помещика Невежина, перечислил книги, хранившиеся в era библиотеке. Этот каталог, являвший собой перечень как бы наиболее популярных книг первой половины XIX в., содержал книги на все случаи жизни: справочные книги по ведению хозяйства, по различным наукам, лечебники, книги для воспитания детей, книги для развлечения в долгие зимние вечера^{400}.

В Москве была целая сеть библиотек — публичных, учебных, частных платных, домашних. В кофейнях, чайных можно было почитать «Московские ведомости», журналы. Библиотеки комплектовались отечественными и зарубежными изданиями с помощью книгопродавцев, по обмену. Регулярно печатались каталоги.

Читатели

Издательская деятельность во многом зависела от того, найдет ли книга своего читателя. Многие издательские начинания были не осуществлены из-за читательского равнодушия. В первой половине XIX в. для привлечения читателей в «Московских ведомостях» постоянна рекламировались как новые книги, так и те, которые уже вышли. Реклама помещалась и в прикнижных объявлениях. При объявлении подписки на новые издания читателя пытались привлечь тем, что его имя будет указано в прикнижных списках подписчиков, или же тем, что на переплете будет вытеснено имя и фамилия будущего владельца. Обещали и более низкую цену в сравнении с той, по которой книга будет продаваться после выхода в свет. Собрать как можно больше подписчиков для издателей было очень важно: таким образом они получали средства на издание. Но число любителей чтения, особенно серьезного, росло медленно.

Русского читателя первой половины XIX в. одни ругали за его неразвитость, неразборчивость в чтении, другие отмечали некоторый прогресс в его духовных запросах, а третьи с заметным презрением анатомировали его перед лицом III Отделения и давали советы, каким способом отвлечь читателя от чтения вольнолюбивой литературы.