Книжная Москва первой половины XIX века

По воспоминаниям современников, в Москве, вдали от центра законодательной и правительственной деятельности, в 1830-е годы образовались литературные салоны, появились журналы, около которых группировались литературные кружки. Университет играл в этом движении немалую роль, главным образом в лице своих воспитанников, пополнявших ряды литературных талантов. Продолжала развиваться научная деятельность. Если раньше в Москву приезжали жить вельможи, впавшие в немилость, то теперь она стала средоточием мыслящих людей разных направлений, не находивших или не искавших служебной деятельности. Сильное «брожение» наблюдалось среди студентов, многие из которых входили в тайные или полулегальные кружки^{4}. Споры о путях дальнейшего развития России привели в это время к расколу между западниками и славянофилами, которые до этого терпимо относились друг к другу. Сохранялся в Москве и дух стародворянской фронды в великосветских салонах и в Английском клубе.

Обычным для того времени было противопоставление Петербургу Москвы — двух символов, выражавших полярные политические настроения. В Петербурге любили указывать на Москву как на рассадник отечественного якобинства, как на гнездо «либеральной шайки», распространявшей особо неблагонамеренный «московский дух, совершенно противный петербургскому»^{5}.

Шеф жандармов А. X. Бенкендорф в своих «всеподданнейших» отчетах о «состоянии умов» неоднократно обращал внимание Николая I на партию так называемых «русских патриотов», центр которой находился в Москве. Эта партия критиковала «все шаги правительства, выбор всех лиц», в ней слышался «ропот на немцев», с пафосом повторялись предложения, речи Н. С. Мордвинова и слова их кумира А. П. Ермолова. Бенкендорф предупреждал: «Это самая опасная часть общества, за которой надлежит иметь постоянное и, возможно, более тщательное наблюдение».

По словам Бенкендорфа, «молодежь… составляет в массе самую гангренозную часть империи» и «главное ядро якобинства находится в Москве, некоторые разветвления — в Петербурге». Среди купечества также встречались «русские патриоты».

Партия «русских патриотов», или партия Н. С. Мордвинова, вызывала негодование Бенкендорфа тем, что она ставила своей целью «спасение России» и стремилась «овладеть общественным мнением». «Банкротство дворянства, продажность правосудия и крепостное право — вот элементы, которые русские патриоты считают возможным использовать в подходящий момент, чтобы возбудить волнение в пользу конституции»^{6}, — докладывал Бенкендорф царю.

Полицейский надзор над обществом переходил и на литературу. Николай I, царская бюрократия, напуганные революционными событиями в Европе и у себя дома, не признавали литературы независимой, свободной, она должна была стать верным, покорным слугой царского режима, служить его интересам. Отсюда преследование, наказание всех, кто осмеливался критиковать царский режим, крепостное право, в какой бы форме это ни выражалось. Все это не замедлило привести к застойным явлениям и в издательском деле. С конца 1830-х годов до 1855 г. количество издаваемой ежегодно литературы не увеличивалось.

А. С. Пушкин в своей характеристике Москвы ставит на первое место Москву промышленную, купеческую, а потом говорит о ее заслугах перед просвещением и литературой: «Москва, утратившая свой блеск аристократический, процветает в других отношениях: промышленность, сильно покровительствуемая, в ней оживилась и развилась с необыкновенною силою. Купечество богатеет и начинает селиться в палатах, покидаемых дворянством. С другой стороны, просвещение любит город, где Шувалов основал университет по предначертанию Ломоносова. Московская словесность выше петеребургской… Ученость, любовь к искусству и талантам неоспоримо на стороне Москвы»^{7}.

Москва была крупным промышленным и торговым городом. В Московской губернии работало больше фабрик, чем в каком-либо другом регионе страны. Созданию новых фабрик способствовала и континентальная блокада Францией Англии с 1807 по 1812 г., прекратившая на это время торговые связи между Англией и Россией. В 1814 г. в Московской губернии действовало свыше 250 промышленных предприятий, на которых работали 27 тыс. человек, что составляло 1/4 всех рабочих России. В 1852 г. на предприятиях Московской губернии работали 48 тыс. человек.

В начале XIX в. много было сделано для развития просвещения в стране. Университетский устав 1804 г. благоприятствовал развитию университетов, расширял их демократические права. В это время растет количество университетов, гимназий и других учебных заведений. Развивая просвещение, царское правительство преследовало свои цели. Оно надеялось усилить пропаганду религии, защиту самодержавия, с тем «чтобы мысленность подданных направлять к истине, в которой государя и подданных польза и покой»^{8}. Николай I одной из причин восстания 1825 г. считал гуманитарное направление в образовании, и им была сделана попытка переориентировать образование на естественно-техническое.