Книжные Черви 2

Мэл поникла. Она понимала, что, по идее, «всех» означало «и Виолетту тоже». Но прежде, чем устраивать «вендетту», девочка всё равно хотела знать правду. Действительно ли всё, что с ней произошло, было планом Виолетты?

Но, в любом случае, пока она не оправится, никаких разговоров быть не могло.

– Слушайте, а раз уж вы мне так все помогаете, может быть, у вас есть там что-нибудь для регенерации? – жалобно спросила девушка.

– Сомневаюсь, – сказал Чацкий.

– Жаль, – вздохнула Мэл.

Про драку знала уже вся школа, в том числе и Олег. Единственным светлым пятном во всей этой ситуации было то, что, вместо ожидаемых насмешек, главный «краш» всех девушек школы предложил Мэл выступить вместе с ним на его концерте и спеть какую-нибудь свою песню. И Мэл согласилась. Осталось только выздороветь.

***

После всего, что произошло, Виолетте очень хотелось забыться. Забыться как можно быстрее, чтобы не вспоминать ни Мэл, ни Онегина. Больше всего её пугало то, что теперь ей угрожала уголовка. Безусловно, когда она договаривалась с Ольгой, она надеялась, что Маше пару раз пропишут по лицу и отпустят. Но того, что всё настолько выйдет из-под контроля, Виолетта не предполагала. Хуже того – теперь она была инициатором и, скорее всего, Ольга уже заложила её.

Виолетте было страшно находиться дома. Страшно гулять по улице. Ей казалось, что в любой момент во двор может въехать пазик полиции, её скрутят и увезут в тюрьму.

Когда обо всём узнали родители, стало ещё хуже. Впервые за шестнадцать лет Виолеттиной жизни мать отлупила её ремнём, да так сильно, что Виолетте было больно сидеть. Теперь девушку довозили до дверей школы и забирали оттуда же сразу после уроков. Родители Ви пытались договориться с родителями Маши, чтобы как-то возместить ущерб, но те и слушать ничего не хотели про то, что бывшую подругу их дочки обманом втянули в плохую компанию. Заявление лежало в полиции.

Всё, о чём теперь гуглила девушка, были детские и женские колонии и условия содержания в них. Надежды, что родители смогут отмазать её, таяли с каждым днём. Каждый раз она вздрагивала от шума за окном, а потом горько плакала и звала Женю, но так и не находила храбрости написать первой. Она боялась, что Женя решит отомстить ей за Мэл и себя. И, возможно, это будет даже хуже, чем тюрьма.

Что касалось тюрьмы, после нескольких недель разбирательств дело на Виолетту было прекращено «за примирением сторон». Вероятно, на неё Мэл всё же забрала заявление, однако общаться с ней бывшая подруга не желала.

Остальные участницы конфликта были оштрафованы и отчислены из школы. Поговаривали, что им собирались дать реальные сроки, вот только видеозапись, которая прилагалась к делу и разлетелась по соцсетям, внезапно пропала отовсюду. А без неё пропал ряд доказательств, в том числе и участия самой Виолетты.

Когда Виолетта собралась с силами, чтобы написать Мэл, то обнаружила себя повсюду в чёрных списках. Таким образом, чтобы извиниться, ей нужно было ехать прямо к Мэл домой, но даже для таких поездок девушка была под домашним арестом.

И тогда Виолетта не нашла ничего лучше, чем начать писать занимательные и не очень истории и выкладывать их в тех творческих пабликах, на которые была подписана Мэл. Девушка была уверена, что истории обязательно будут прочитаны, хотя бы из любопытства. И тогда Мэл снова выйдет на связь.

Однако несколько дней спустя Виолетта обнаружила у себя в личке сообщение совсем не от Мэл.

«У тебя хорошие тексты», – написал незнакомец.

Виолетта первым делом полезла смотреть профиль, но тот оказался закрытым. Вместо аватарки картинка – силуэт, уходящий в закат. Поначалу Виолетта была настроена скептично, но затем обнаружила, что субъект пролайкал все её тексты в группах.

Через какое-то время незнакомец написал ещё раз. Виолетта подумала, не добавить ли его в чёрный список, но дискуссия под одним из её текстов, в котором некий персонаж с пеной у рта доказывал, что рассказ полная графомания, а незнакомец тексты защищал, изменила её настрой.

Виолетта ответила.

Незнакомец оказался вполне приятным в общении. Шутил, рассказывал истории, интересовался ею. А главное – интересовался её творчеством. Виолетта с горечью вспомнила Онегина, который за время их отношений ни разу не прочитал того, что она писала и просила его почитать. Зато хвалил, как хорошо поёт Мэл.

Всю следующую неделю незнакомец скрашивал девушке домашний арест. Виолетта могла часами переписываться с ним и начала ловить себя на мысли, что ей становится грустно, когда его долго нет в сети. Но каждый раз он появлялся вновь, извинялся, рассказывал, что был очень занят, и обязательно спрашивал, как она поживает или как прошел её день.

Когда дело дошло до предложения встретиться, Виолетта поняла, что любопытство в ней победит чувство здравого смысла и она устроит побег, чтобы познакомиться с человеком, который наконец-то интересовался ей и тем, что было для неё важно.

***

Онегин, Чацкий и Муму проснулись среди ночи все одновременно и не сговариваясь собрались в гостиной Марго.

– Почувствовали тоже вы это? – спросила Муму.