Книжные Черви 2

– Хорошая девочка, – хмыкнул Чёрный Человек. А затем наступил ногой Оксане на лицо. Ты закричала так, что Чацкий чуть не кинулся ей на помощь.

– Оксаночка, солнышко, твоя самодеятельность мне здесь не нужна.

– Про…

– Что-то? – переспросил Чёрный Человек. – Ты извиниться хочешь?

– Пр… прости… те… – хрипела Оксана.

А затем Чёрный Человек коснулся рукой головы Панночки. Она, пошатываясь, встала, раскинула руки, словно хотела обнять кого-то, и направилась в сторону леса, оставляя за собой кровавый след.

…Оксане казалось, что она идёт по ржаному полю, идёт к хутору, а там слышится детский смех. Идёт она в хату, открывает дверь, а за дверью стоит мужчина, и на голове его корона из веток и листьев, а в доме пахнет травами да землёй. Лица мужчины она не видела, но точно знала, что он её ждет. Её. Наконец-то именно он. Именно её. Мужчина протянул к Панночке руки и обнял. Ей стало так смешно, тепло и хорошо. На миг. На долю секунды. А потом Панночка удивлённо посмотрела на своё тело. По её ногам и ногам незнакомца лилась кровь. Оксана удивилась. И наваждение закончилось. Осталась только темнота.

Тело Оксаны болталось вниз головой, и ей слышался только жуткий хруст ломающихся веток и собственных костей. Возникший из земли Вий перекусил её тело пополам и сейчас спокойно пережёвывал. Он быстро справился с нижней частью Панночки, а затем целиком проглотил верхнюю её часть.

Онегин, Чацкий и Муму стояли ошарашенно какое-то время.

– Бежим, – крикнула наконец очнувшаяся Муму и бросилась прочь из этого места.

– Но там… – попытался возразить Чацкий.

Онегин не стал спорить и тоже кинулся наутёк. Он не знал, сколько у них есть форы, пока Вий не расправится с Панночкой.

– Он её целиком съел, – повторял Чацкий, – целиком, блин! – Он хотел обернуться, но решил не тратить время и ускорился.

Муму бежала прочь из парка, туда, где слабее чувствовалась энергия присутствия Вия. Им нужно было как можно быстрее убраться подальше от леса.

Чёрный Человек молча проводил их взглядом. Можно было бы натравить сейчас на них Вия, но оставалось не так много времени до рассвета. Да и Вий получил отличную жертву, которая наполнила его. Панночка наконец-то выполнила своё предназначение: стала для него полезной.

Чёрный Человек кивнул монстру, и тот стал зарываться под землю.

***

Владимир сидел в «Старбаксе» и допивал вторую кружку кофе. Ему чудовищно хотелось спать, но он должен был здесь находиться. Телефон то и дело вибрировал от сообщений: в «телеге» Карамазов давал тысячу и один дельно-дебильный совет по поводу того, «как закадрить авторку за час». Ленского коробило от феминитивов, но Иван никогда положительно не отзывался о современных писательницах, тем более российских. Он вообще недолюбливал российских писателей и тех, кто себя таковыми считал, а женщин и подавно. И единственной наградой для них были Карамазовские феминитивы.

Ни для кого не было секретом, что Непримиримые много знали о том, что происходит у Червей, и наоборот. И хотя Ленский не следил специально за личной жизнью Онегина, однако информация о том, что Евгений недавно расстался с девушкой, не оставила Владимира равнодушным. Он понимал, что это настоящий подарок судьбы и что он во чтобы то ни стало должен был познакомиться с девушкой, которую бросил Женя и которая явно была не прочь ему отомстить.

Узнав у Кирсанова всю необходимую информацию, Ленский нашёл девчонку в соцсети. У него не было чёткого понимания того, как познакомиться, чтобы она точно ответила взаимностью, но на помощь неожиданно пришёл Инквизитор. Карамазов любил и умел ставить диагнозы по аватаркам. В один из вечеров беспробудного пьянства в квартире у Ленского Иван выдал свой план. По его мнению, «любая тёлка, которая пишет, рисует или поёт, готова рухнуть в постель к мужику просто за несколько лайков под постами со своим творчеством и комментов про то, как гениально то, что она делает». Стоит увеличить количество заинтересованности её творчеством – и вуаля! – уже неясно, кто по кому фанатеет. А если быть чутким, интересоваться, как она поживает, шутить и снова интересоваться, что ещё она гениального написала, то ты уже навечно обречён на её любовь.

Обрекать себя на чью бы то ни было любовь Ленский не стремился, но эта игра могла доставить Онегину много неприятных ощущений, а, значит, – много наслаждения Владимиру. Словом, оно того стоило.

…Виолетта вошла в кафе и остановилась у дверей, ища взглядом своего анонима. Она боялась, что это окажется ботаник, или урод какой-нибудь, или ещё хуже – сорокалетний мужик с усами, но таких в кафе не было вовсе. Зато за столиком в самом дальнем углу Ви увидела подтянутого молодого мужчину с длинными чёрными волосами, едва взглянув на которого поняла: она хочет, чтобы это был именно он.