Книжные дети (СИ)

  В реальном мире мне не хватило бы жизни, чтобы испытать все то, что произошло со мной за последние полтора года. Этот мир очень молод и, как во всякой молодости, все в нем происходит очень быстро. Мы быстро живем, очень быстро взрослеем и еще быстрее - старимся.

  - Как ты оригинально меня поддерживаешь... - улыбнулась она, и я различил в мягком лунном свете две блестящие дорожки на ее щеках.

  - Но будь я проклят, если жалею хоть об одном миге, проведенном здесь, - закончил я. - Если жалею о том, что повстречал людей, которым без колебания доверил бы свою спину в любой передряге, о том, что любил без опаски или о том, что научился ценить каждый прожитый миг и каждую новую встречу.

  Я уверен, ты тоже ни о чем не жалеешь.

  Некоторое время он молчала, запоздало попытавшись вытереть рукавом слезы.

  - Ты прав, - наконец кивнула она. - Я ни о чем не жалею и... хочу, чтобы так было и дальше.

  Я было нахмурился, пытаясь понять, что означала последняя фраза, как...

  - Ты знаешь, я вообще-то занят... - целых четыре секунды потребовалось моему мозгу на то, чтобы осознать тот простой факт, что меня только что поцеловали.

  - Я знаю, - выдохнула она, глядя мне прямо в глаза. - Мужчины, чье сердце занято, смотрят на других женщин совершенно особым взглядом. Я ни на что не претендую, ничего не жду и ни на что не надеюсь. Просто сегодня я не хочу спать одна...

  Она взяла меня за руку и сделала шаг к двери а я, как привязанный, сделал шаг следом.

  Вы, наверное, думаете, что я поступаю нехорошо, что у меня есть любимая и не имеет никакого значения тот факт, что она думает, будто я мертв и нам запретило видеться злое божество.

  Только почему в неверном лунном свете голубые глаза Александры отливают хищным золотом? Почему, стоило нам погасить лампу, мягкое золото ее волос вдруг превратилось в блестящий антрацит? Отчего плавные обводы ее лица то и дело плывут перед моими глазами, чтобы спустя мгновение обрести строгие аристократические очертания совсем другого лица?

  И, наконец, почему, прижимая к себе разгоряченное тело без преувеличения прекрасной девушки, мои губы будто сами собой шепчут совсем другое имя?

  Как сказал кто-то из Великих: "Мужчине требуется много женщин, чтобы забыть одну. И всего одна, чтобы забыть всех остальных".

  - Прошу тишины! - я поднял свой бокал и кинул строгий взгляд на шепчущуюся в углу влюбленную парочку виновников торжества. - Я хочу еще раз поздравить наших именинников с "первым" Айнкрадским совершеннолетием и пожелать им удачи.

  - Когда ты пытаешься говорить казенными фразами, то выглядишь до крайности глупо, - шепнула Александра мне на ухо, пока "совершеннолетние" с большим удовольствием осушали наполненные в честь праздника с легким вином.

  Мой искрометный ответ (ну а как же иначе?) прервала мертвая тишина, установившаяся в трактире, где мы праздновали дни рождения Караса и Мины.

  Переведя взгляд на дверь, я не сдержался и с силой сжал под столом ладошку Александры, мысленно считая до десяти и зачем-то хватаясь за меч. Никогда бы не подумал, что испугаюсь вида до боли знакомой красно-белой униформы и крестообразного щита в опущенной руке.

  Клянусь, еще секунда и я бы попытался сбежать, но Хитклиф отрезал мне все пути к отступлению, уверенной походкой направившись прямо к нашему столику, игнорируя удивленные шепотки и восхищенные вздохи.

  - Риока? - только и спросил он, остановившись перед нашим столиком и сверля меня немигающим взглядом.

  - Да, милорд, - я поднялся на одеревеневшие ноги и заставил себя склонить голову в поклоне.

  Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, пока я не спохватился и не отвел взгляд.

  Впрочем, было уже поздно.

  - Я знал, что ты жив... - тихо произнес Хитклиф.

  - Прошу вас, милорд, давайте поговорим на улице, - выдавил я.

  И направился к выходу, только на полпути осознав, что совершил очередную ошибку. Когда никому не известного игрока навещают личности такого масштаба, следует вести себя совсем по другому...

  Честное слово, обычно я лучше соображаю, просто этот неожиданный визит совершенно выбил меня из колеи.

  - Как ты узнал? - только и спросил я, когда за нами закрылась дверь.

  - Лут. С тебя не выпало ни единого колла, - ответил человек, которого я привык считать своим учителем.

  - А как нашел?

  Впрочем, ответ на этот вопрос я, кажется, и сам знал. И точно...

  - "Вестник". Я попросил наших репортеров сообщить мне, если в Айнкраде вдруг появится человек, на которого у крупнейших торговцев информацией не будет заведено досье.

  Некоторое время мы молчали. Не знаю, о чем думал Хитклиф, а я отчаянно пытался сдержаться и не задать рвущийся откуда-то из глубин души вопрос.

  - Почему ты не вернулся?

  - Я дал обет Богу, - скривился я. - И услышал глас с небес, запрещающий мне появляться на переднем крае.

  - Ясно... Я, собственно...

  - Передай Кане, что я жив, - сдался я. - И попроси, чтобы она меня не искала. Когда придет время, я сам ее найду.

  - Как скажешь. Но я уверен, что она все поймет.