Книжные хроники Анимант Крамб

Комната повернула за угол, и передо мной открылась рабочая зона, у меня чуть не перехватило дыхание, когда я осмотрела ее. Хотя было темно, я могла различить огромное количество книг, тянувшихся вдоль стен на полках через всю заднюю часть комнаты, вплоть до самого потолка.

Я знала, что без разрешения стояла в комнате своего начальника, с которым, как я опасалась, может быть, что-то случилось, и все же я не могла оторвать глаз и помешать своей душе желать такую комнату в своем распоряжении.

Если я когда-нибудь обзаведусь домом или квартирой, будучи замужем или нет, со всем, что было для меня священным, у меня будет такая же комната.

Приглушенный кашель заставил вздрогнуть и вырвал меня из восторга. Мое сердце снова начало биться, и головой я почувствовала, что за мной наблюдают. Я торопливо огляделась, нервно моргнула и обнаружила дверь рядом с собой между полками. Она была открыта, как зияющая черная дыра, и я испуганно уставилась в темноту.

Я заставила себя спокойно вздохнуть, вернуть себе ясность ума и через несколько томительных, неподвижных минут решила сначала включить свет. Что толку стоять в темноте и бояться каждой тени?

Я взяла ближайшую к себе лампу. Она стояла на рабочем столе, спички лежали рядом, и я решительным движением запястья зажгла ее.

Теплый свет пламени осветил комнату, и она стала ощущаться совершенно иначе.

Теперь можно было прочитать названия книг, увидеть пятна от чая на столе, на котором чашка нарисовала круги. Я почти невесомо провела кончиком пальца по одному из кругов и сказала себе, что призраков нет. Я взяла лампу в руки, подняла тяжелую латунь со стола и повернулась, чтобы наконец осветить эту тьму. Свет светильника просочился сквозь зловещий дверной проем и упал на большую кровать. Сделав несколько шагов, я заметила движение одеяла и снова услышала кашель, а потом наконец увидела его лицо.

Мистер Рид лежал в своей постели, натянув пуховое одеяло до подбородка. Его кожа была бледной, лоб покрыт потом, а губы покраснели от лихорадки.

Он выглядел ужасно, и все же у меня с сердца упал камень. Он был жив, лежал в своей постели, и ничто не указывало на то, что он специально не открывал дверь. Ему явно было плохо, и здесь на самом деле не было никого, кто бы позаботился о нем.

– Мистер Рид, – тихо произнесла я, подойдя еще ближе к кровати и поставив лампу на прикроватную тумбочку. Он только тяжело дышал, но не открыл глаза, вместо этого повернул голову на мокрой от пота подушке. Свет лампы рисовал еще более сильные тени у него под глазами, и жалость смягчила мое внутреннее состояние.

Даже если бы я захотела, я бы не смогла уйти. Мне просто необходимо было позаботиться о нем, и не из-за неуместного увлечения, которое я все еще таскала с собой, как бы я это ни отрицала, а потому, что мне казалось неправильным оставить его в таком состоянии, когда я уже была здесь. И потому что я волновалась.

Я вздохнула, поставила лампу на тумбочку, вернулась к письменному столу, чтобы взять спички. Нетерпеливо пробежав один раз по гостиной, я зажгла вторую лампу и сразу почувствовала себя гораздо лучше. Квартира библиотекаря была небольшой и скромной, но вполне приличной. Так или иначе, мне больше нравились маленькие комнаты.

Я вышла из квартиры через входную дверь, чтобы забрать поднос с лестничной клетки, аккуратно прошла по маленькому коридору и, наконец, поставила его на стол в гостиной. Продуктивность чудесно отвлекла меня от моих мыслей, и мои чувства, которые вызывали больше беспокойства, были отодвинуты на второй план.

Чай уже стал чуть теплым, и я решила развести огонь. В конце концов, здесь было ужасно холодно, и это не совсем положительно влияло на здоровье. Как на мое, так и на мистера Рида.

Отработанными движениями рук я набила маленькую печку дровами, которые нашла в корзине в углу, затопила ее, а затем оставила печную заслонку открытой, чтобы как можно больше тепла наполнило комнату. Чайник я поставила на плиту и еще раз вышла из квартиры.

В этот раз в ванную, чтобы взять миску и тряпку. Я наполнила миску прохладной водой и затем вернулась к постели мистера Рида. Я окунула тряпку в воду, немного помедлила, а затем осторожно вытерла капли пота со лба библиотекаря.

Потом какое-то время я просто стояла там. Не зная, что делать дальше.

Я вспомнила, как болела в последний раз. Правда, это было давно, но я все еще мысленно могла видеть, как мама сидела у моей кровати, держала меня за руку и напевала мне. Она тогда ухаживала за мной, приносила мне чай, заставляла меня есть и даже приносила мне новые книги.

Это была бо́льшая часть ее существа, и, хотя я часто считала, что мы совершенно разные, в этот момент между нами отчетливо проступило сходство. Я так же стояла здесь, у постели больного, и чувствовала потребность заботиться о нем.

Я принесла из кабинета стул, который поставила у кровати, подложила немного дров в печку, закрыла заслонку и сняла с печки дымящийся чай.

В комнате заметно потеплело. Скоро в ней даже установилась комфортная температура.