Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?

У меня есть две внутренние установки: я хочу находить и приносить своим читателям новое, такое, что они без меня не найдут или проглядят; и я хочу рефлексировать, осмысливать важное, громкое, заметное всем. Понятно, что новый роман Виктора Олеговича Пелевина – это всегда событие в рамках русской литературы. Он может быть ужасно неудачным, это может быть не роман, а сборник, он может быть каким-то странным и непонятным, но это некий феномен – даже не строго литературный, а социально-культурный. Конечно, трудно найти добрые слова для каких-нибудь «Пятидесяти оттенков серого», но это роман, который на два года становится невероятно популярен и обсуждаем. Соответственно, если мне интересно бытование книги в социуме, то я не могу мимо него пройти. Выбирая книги, я держу в голове эти две задачи: найти что-то нетривиальное и не пропустить важное, ожидаемое, громкое, то, что будет у всех на слуху и все прочтут без меня. Понятно, что в этом месте рекомендательная функция минимальна: ну что я буду рекомендовать, например, новую книгу Исигуро, писателя с мировым именем, нобелевского лауреата?.. Но подумать про него, поговорить про него мне важно. Но не менее важно нырнуть в непроницаемые обычным читательским взглядом глубины, вынырнуть с жемчужиной во рту и сложить ее в горку жемчужин.

Как раз мой следующий вопрос – про эти жемчужины. Какие российские книги первых двадцати лет нового тысячелетия стали самыми важными для вас?

Ну вы и спросили! Очень сложно ответить на этот вопрос, потому что одна из главных профессиональных особенностей литературного критика и вообще любого человека – некоторая впечатлительность и способность очаровываться, влюбляться, видеть что-то удивительное в новых объектах – это важнейшая профессиональная характеристика. В тот момент, когда ты ее теряешь, ты дисквалифицирован. Если тебе все не нравится, если ты не способен загореться – значит ты выгорел, пойди и займись чем-нибудь другим.

Ну, по-моему, это не про вас…

Это не про меня сейчас, но я могу представить, что такой момент наступит, и тогда пойду читать лекции в университет уже full-time, меня там такая позиция ждет. Брошу все остальное, буду только детей учить. Мне очень сложно выбирать, потому что в каждый новый год у меня свои любимые вещи, какие-то очень для меня дорогие. Я бесконечно восхищаюсь романом Владимира Медведева «Заххок» – это один из важнейших русских романов даже не двадцати, а последних пятидесяти лет. Очень люблю «Хоровод воды» и «Калейдоскоп» Сергея Кузнецова – тоже, на мой взгляд, очень недооцененный прозаик. Это, конечно, «Петровы в гриппе и вокруг него» Алексея Сальникова – он появился очень вовремя для меня лично, в тот момент, когда у меня проявились первые признаки профессионального выгорания; этот роман как-то на меня очень оздоравливающе подействовал.

Я огромный поклонник двух «северных» романов Александра Григоренко – и «Мэбета», который, на мой взгляд, вообще бриллиантовый шедевр, и «Ильгета». В прошлом году на меня произвела невероятное впечатление книга Аллы Горбуновой «Конец света, моя любовь». Это сборник рассказов, очень современный, эмоционально наполненный и интеллектуально выстроенный – редкое сочетание, когда чувствуешь одновременно и вопль души, и в то же время мощнейший интеллект. Очень люблю роман Ксении Букши «Открывается внутрь». Ксения довольно неровный автор, почти все остальное, что она пишет, я не очень люблю, но вот это какой-то удивительный образчик потрясающей писательской эмпатии, когда человек не просто пишет о чем-то, а фактически создает новый мир, наполняет его живым теплым чувством.

Конечно, никакой разговор о литературе XXI века не будет полным без упоминания «Дома, в котором…» Мариам Петросян. Абсолютно невероятная вещь, сколько времени прошло, но я все не могу объяснить этот роман даже себе: страннейшая, очень несовершенная, корявая во многих местах вещь – и просто чистая магия, разлитая в буквы. Очень люблю Алексея Иванова, может быть, чуть в меньшей степени его последние вещи, потому что они все больше коммерческие – по-хорошему, по-умному коммерческие, но тем не менее. В моем сердце, конечно, больше отзываются его ранние вещи: «Сердце пармы», «Золото бунта», «Блуда и МУДО» – важнейшие тексты и, на мой взгляд, тоже одна из вершин русской прозы XXI века.