Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?

У Водолазкина по-настоящему люблю только «Лавра», а все остальное – это вещи, в которых я вижу достоинства, но, на мой взгляд, все-таки это немножко другая лига. Но все равно это книги умные, талантливые, с выраженной волшебной интонацией. Бесконечно восхищаюсь малой прозой Захара Прилепина, он величайший мастер рассказа. Самая известная его книга «Обитель» – хороший роман, в котором я тем не менее вижу много недостатков, много дробности. В рассказах же Прилепин поднимается до шукшинского уровня, в них присутствует удивительная филигранная тонкость. Я страстный поклонник романа Дмитрия Быкова «Июнь», не всю его прозу люблю одинаково сильно, но «Июнь», на мой взгляд, – потрясающий текст, очень гармонично выстроенный, очень мощный и на чисто повествовательном, и на концептуальном уровне.

А Людмила Улицкая?

Улицкая и Яхина – нет. Опять же, я понимаю ценность, вижу достоинства, но в мой персональный пантеон они, конечно, не войдут. Еще надо обязательно упомянуть «Рассказы» Натальи Мещаниновой. Ее многие знают как режиссера и сценариста, а сборник рассказов – это одно из самых сильных эмоциональных художественных переживаний в моей читательской биографии. Я огромный поклонник таланта Марии Галиной, очень люблю ее «Автохтонов» и «Медведки». Но опять же, особенно ценны для меня ее рассказы.

Александр Блок писал, что «всякий читатель, особенно русский, всегда ждет от литературы указаний жизненного пути». Меняются времена, меняются нравы, и сегодня эстетика оказалась важнее этики, а форма важнее сущности. Какие тенденции в современной российской литературе вы отмечаете?

Это не только русская специфика, это было абсолютно верно для всего XIX и первой половины XX века, когда литература была паллиативом жизни. Сейчас я начитываю аудиокнигу моего любимого писателя Владимира Короленко «История моего современника». Действие происходит в 70-е годы XIX века. И вот там он пишет примерно следующее: куда бы ты ни приехал, дорогой читатель, на просторах нашей бескрайней родины ты увидишь, что хорошие, честные люди, которые не берут взяток и хотят чего-то лучшего для окружающих, – все они фанаты Чернышевского, Белинского, Добролюбова, Писарева, то есть фанаты литературных критиков. Это люди, для которых литература и литературная критика являются таким указующим перстом «туда ходи, сюда не ходи». Конечно, это было связано с тем, что литература была главным медиа, и в первую очередь это касается художественной литературы. И как медиа она выполняла в первую очередь этическую, воспитательную функцию – она указывала путь.

Сегодня литература больше эту функцию не выполняет. В сущности, литература больше не является не просто главным медиа, а вообще медиа. Хорошо это или плохо, но литература перешла в совершенно другое агрегатное состояние. Литература сегодня – это по большому счету форма изящного интеллектуального досуга. Мы читаем не для того, чтобы узнать, куда нам идти, не для того, чтобы понять, что болит у человека. Мы читаем для каких-то совершенно других целей и задач. Это означает, что этически указующая форма литературы сегодня в значительной степени схлопнулась. От литературы мы в большей степени ждем бесхитростного развлечения, нежели этического императива. Литература не измельчала, читатель не поглупел, но появились другие медийные каналы – более пластичные и динамичные, более универсальные, которые легче добираются до читательского сердца. За литературой зафиксировались другие функции, другие свойства.

Кстати, эту тенденцию очень верно подметил еще в начале XXI века Андре Шиффрин в своей книге «Легко ли быть издателем». Но он говорит об этом с негативным оттенком, он грустит о том, что литература стала придатком медиаиндустрии.