Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?

Ф.Т.: Более того, надо знать Пушкина, иметь какое-то свое к нему отношение, чтобы дальше слушать Смоктуновского и понимать, что актер расставляет необычные акценты и делает это осознанно, показывая следующий пласт текста, на который ты не обращаешь внимание при первом прочтении. Но я согласна с Егором в отношении качества очень многих аудиокниг – я не могу их слушать, мне очень тяжело, хотя некоторые советуют изменить скорость звучания, и вроде бы становится лучше. Но мне кажется, что необходимо просто увеличить число таких актерских прочтений. Их должно быть много. Подобно тому, как есть разные театры, кто-то ходит в «Гоголь-центр», кто-то любит Центр Мейерхольда, а кто-то ходит во МХАТ им. Горького и Малый театр. И еще много других замечательных вариантов в Москве и не только в Москве. Кроме того, есть советская классическая традиция чтения, где текст произносится медленно, с модуляциями голоса, где все серьезно, это же классика!

Е.С.: Да! Есть еще и другая сторона. Профессиональный актер говорит так, чтобы слышно было на последнем ряду галерки…

Ф.Т.: Конечно, посыл голосом. Это совсем другая традиция взаимодействия с текстом, и здесь уместно вспомнить замечательного режиссера Виктора Рыжакова, одного из лучших мастеров работы с текстом на сцене. Сейчас невозможно это обсуждать во всех подробностях, но мне кажется, иногда нужно просто услышать текст без какой-либо краски, акцентов и, возможно, в другом темпе. Кстати, о подкастах. Даже радио сейчас обращает внимание на подкасты, где принята более простая интонация, которая завоевывает аудиторию.

Е.С.: И степень интимности совершенно другая.

Ф.Т.: Даже не интимности, а какой-то человечности. Вот мы сейчас сидим, видим друг друга и разговариваем обычным языком. А если выйти на трибуну, то я буду говорить: книжная индустрия переживает нелегкие времена.

Е.С.: Для того, чтобы понять эту интонацию, слушайте «Радио КНИГА». У нас в эфире нет никакой интонации, кроме интонации собеседника, по крайне мере в контенте нашего собственного производства. Нет никаких трибун, потому что употребление любого аудио – это очень интимный, индивидуальный процесс. Слушатель должен чувствовать, что это сделано именно для него, напрямую, а не для кого-то еще.

Ф.Т.: Будто ты читаешь книгу сам с собой.

Е.С.: Да, сам себе, для себя.

С.З.: Где вы находите таких прекрасных чтецов для «Радио КНИГА»?

Е.С.: Я разговорным радио занимаюсь больше двадцати лет, поэтому хорошо знаю почти всех, кто так или иначе этим занимается. Выбор есть. Он не всегда прост, но он есть.

Когда-то, например, нам удалось уговорить Алексея Владимировича Баталова стать основным голосом «Радио КНИГА». Наш слоган – «Слушай!..Чтобы читать!» всегда произносит только он.

Егор, как вы считаете, есть корреляция между слушанием и чтением. Слоган «Слушай, чтобы читать!» действительно воплощается в жизнь?

Е.С.: Как корреляцию установить? Я сейчас не очень понимаю… Знаю, что многие, послушав аудио, потом хотят взять в руки книгу.

Ф.Т.: Например, если издатели выстроятся к вам в очередь: «Пожалуйста, кусочек из моей книги!» – «Нет, из моей!» – «Нет, отсюда главу!»

Е.С.: А так и происходит. И мы читаем кусочки из разных книг, в том числе современных авторов. Я и сам грешен – много озвучиваю. Кроме того, в нашем эфире есть много современного, даже рубрика специальная – «Типографская краска», в которой мы ежедневно рассказываем о новинках различных издательств. А на телеканале «Россия» в программе «Утро России» каждую пятницу-субботу я веду сюжет о книгах, рассказываю о том, что стоит почитать.

С.З.: Скажем, издатели приносят свои предложения, свои книги, а выбор сейчас действительно большой, и говорят: «Мы хотим вот это, это и это». Как вы выбираете? Есть ли какие-то внутренние критерии отбора книг для эфира?

Е.С.: Критерии общечеловеческие. Понятно, что текст должен соответствовать законодательным ограничениям, у нас в эфире не может быть натурализма, национализма и т. д. Кроме того, есть еще некоторые нюансы, связанные с озвучением. Например, исключение косвенной речи, то есть то, что практически никто из производителей аудио сегодня не делает. Косвенная речь – это всегда лишние слова. Если писатель жив, с ним можно договориться, но наследники страшно борются за каждую букву.

Ф.Т.: То есть фразы «сказал он», «спросил он»?

Е.С.: Представьте в тексте строчку: “«Ну, заяц, погоди!» – гневно крикнул волк”. И если актер в ходе озвучения негневно крикнул, то актера надо менять. А если он гневно крикнул: «Заяц, погоди!», то получается тавтология.