Книжные странники [Die Buchspringer]

Кэйлиан и Тевин закивали. И в следующий же миг все трое выскочили за дверь.

Я лихорадочно оглядывала комнату.

– Надо чем-нибудь погасить огонь! – крикнула я.

Почему нигде нет ведра с водой, когда оно так нужно?

– Мы внутри книги, ты, дубина! – крикнула Бетси. – Тут все не по-настоящему, понятно?

Я фыркнула. Для меня тут все очень даже по-настоящему! Настолько, что я испугалась.

Огонь быстро распространялся, даже балки, выступающие из стен, уже горели. Заполнивший комнату густой черный дым щипал глаза. Дышать стало мучительно до боли. Я ничего не могла разглядеть и щурилась, чувствуя, как Бетси толкает меня вперед. Кашляя и задыхаясь, мы сделали несколько шагов до того места, откуда появились…

Вскоре мы скатились на плетеный коврик снова на Штормсее, внутри каменного кольца, и я долго не могла восстановить дыхание, жадно втягивая свежий воздух. Глаза не переставали слезиться. Легкие горели.

Глен помог нам с Бетси подняться.

– Почему ты не сказал, чтобы мы оделись в старье? – фыркнула Бетси, показывая на испачканное сажей платье.

Ее щеки и волосы тоже покрывал слой копоти, и я догадывалась, что выгляжу не лучше. Впрочем, какая разница!

– В этом самом пожаре сгорел замок, принадлежащий моей семье? – спросила я.

Глен кивнул:

– Поэтому я и послал вас обеих. Потеря замка – это пустяк по сравнению с тем, что той ночью оказалось утрачено навсегда. Упавший в огонь манускрипт был единственным свидетельством одной эпохальной истории, и когда он сгорел – история оказалась забытой. Оба клана очень тяжело переживали эту утрату. Они посвятили жизнь защите книжного мира, а какая-то нелепая ссора уничтожила важную часть его.

Я смутно помнила, что на первом занятии Глен уже рассказывал о сгоревшей книге.

– И тогда кланы заключили перемирие, – догадалась я.

– Правильно, Эми, – улыбнулся Глен.

Бетси, наоборот, фыркнула:

– Слышали уже раз сто. Ради этого не обязательно было портить мне прическу. – Она дернула себя за челку. – Я не настолько тупая, чтобы кидать рукописи в огонь.

– Мне хотелось, чтобы вы увидели, как быстро все может выйти из-под контроля. Все эти парни тоже были не настолько тупые. Ни Макалистеры, ни Леннокс не хотели уничтожать манускрипт. Однако по неосторожности именно это и произошло. Возможно, и ужасное происшествие с Шерлоком Холмсом тоже случилось по неосторожности, – добавил Глен.

– Ясно, – коротко сказала Бетси. – Я в душ. Или нам еще надо прыгать в хронику Великого лондонского пожара?

– Нет, на сегодня занятия окончены. – Глен, усмехнувшись, посмотрел на девушку.

Бетси без лишних слов удалилась. Я же ненадолго осталась и помогла Глену свернуть коврик.

– А о какой истории шла речь в сгоревшем манускрипте? Это известно? – спросила я.

На лице Глена промелькнула грустная улыбка.

– Это была сказка, – ответил он. – Древняя сказка.

Чудовище свирепствовало по всему королевству.

Оно не щадило никого.

Смерть и разрушения несло оно, где бы ни появлялось.

Вскоре Принцесса перестала быть одинокой в своем страхе.

За жизнь свою боялись и другие жители королевства.

7 Открытия

Уилл продолжал ходить на занятия, но навещать книжный мир отказывался. Просто сидел за партой, уткнувшись взглядом в ее крышку под усыпляющие рассказы Глена о Штормсее и распрях между нашими семьями.

После теоретической части занятий Уилл убегал так быстро, что я даже не успевала спросить, как дела, после полудня его тоже было невозможно отыскать, однако после того вечера в хижине что-то между нами изменилось. Порой, когда никто не замечал, он отрывал взгляд от парты и смотрел на меня так, словно хотел сказать: мы понимаем друг друга.

Я, конечно, беспокоилась за него, как и все на острове, но понимала: ему нужно время. Уилл, как улитка, спрятался в раковину – его мучили сомнения и чувство вины, – он не может сразу вылезти наружу. Я знала, каково это – потерять друга. Потому и решила оставить Уилла в покое и сосредоточиться на книжном мире.

Я восхищалась миром литературы так сильно, что сколько ни прыгай, а мне все мало. Коротеньких утренних прыжков во время занятий не хватало, чтобы утолить мое любопытство. Чаще всего я сбегала туда и днем – из своей комнаты и, конечно, тайно, чтобы никому не вздумалось запретить мои самовольные вылазки.