Книжные странники [Die Buchspringer]

Однако после смерти Шерлока жители острова утратили прежнюю беззаботность. Все как будто бы поверили, что сыщик действительно сорвался с утеса в бурю. Но я не могла избавиться от какого-то странного чувства, вспоминая про рану на груди. Что-то здесь не так. И Уилл того же мнения, хотя мы и не говорили об этом. Но еще более странными оказались новости из книжного мира, которые я узнала в воскресенье днем. Налюбовавшись серебряными туфельками Дороти в «Волшебнике страны Оз», мы с Вертером сидели в «Чернильнице», когда в приоткрытое окно с жужжанием влетел целый рой фей. Малютки были не длиннее моего большого пальца, голубая кожа плотно обтягивала их худенькие личики, а крылья походили на стрекозиные.

Феи подлетели к барной стойке и тоненькими голосками хором заказали кубок нектара. Облако из голубеньких тельц мигом приняло форму руки, которая обхватила наполненную золотой жидкостью чашу. Феи опустили ее на соседний столик и, по очереди нагибаясь к напитку, с громким хлюпаньем начали пить.

Вертера передернуло.

– Гадость! – воскликнул он. – Феи совершенно невоспитанные.

Он потянулся и воткнул соломинку в бутылочку колы – своего нового любимого напитка, не обладающего, в отличие от чернильного коктейля, неприятными побочными эффектами. Вертер скреб внушительным пером по бумаге ручной выделки. Он любил писать письма другим литературным персонажам. Сейчас он намеревался в цветистых выражениях поведать своему доброму другу Вильгельму, как глубокая вселенская скорбь недавно заставила его напиться. Под пером Вертера это обрело очертания почти героического поступка.

Перегнувшись через стол, я прочитала в его витиеватых записях что-то про «трепещущую душу» и «сердечные печали». Надо признать, слогом он владел. Тут-то его творчеству и помешало хлюпанье фей за соседним столиком. Перо на секунду зависло в воздухе над недописанным письмом, затем Вертер отложил его и вздохнул.

– Надоедалы, – пробормотал он. – Всюду суют свои острые носики и шныряют без дела по книгам, в которых им не место.

– Мы ведь делаем то же самое, – осторожно напомнила я ему.

Феи по соседству принялись соревноваться, кто лучше прыгнет бомбочкой в нектар.

Вертер помассировал переносицу.

– Несомненно, – сказал он. – Но мы, в отличие от них, знаем, как себя вести.

Он свернул письмо трубочкой, потому что до нас долетали брызги нектара.

Я смахнула со щеки сверкающую каплю, но палец словно погрузился в моментальный клей и тут же накрепко прилип к подбородку.

– Может быть, – ответила я и незаметно попыталась отлепить его.

– Феи очень любопытные, – продолжал ворчать Вертер.

Мой палец оставался там, где был.

Феи уже опустошили кубок и с полными животами развалились на поверхности столика. Некоторые громко рыгали.

– Вы говорите, они шныряют повсюду? – задумалась я.

– Просто чума, – кивнул Вертер. – Ни один уважающий себя обитатель книжного мира не станет иметь с ними дела.

– Я стану. – И я решительно поднялась с места. – Извините, к вам можно ненадолго подсесть? – спросила я уодной из фей.

Та удивленно распахнула светящиеся зеленые глазки и что-то неразборчиво пропищала.

– Простите, что? – спросила я.

Свободной рукой я придвинула к себе стул.

Фея встала на ноги, а остальные проснулись и с жужжанием поднялись в воздух.

– Почему вы… – повторила фея свои неразборчивые слова.

Ее подружки хором прошипели:

– Почему вы держитесь за подбородок?

– Палец приклеился намертво.

Я снова дернула палец. Безуспешно.

– Ох, – вздохнули феи.

– Мне… э-э-э… хотелось узнать, вы… э-э-э… – пролепетала я, но потеряла ход мысли, потому что одна из фей подлетела прямо к моему лицу.

В следующий миг я почувствовала, что мне в палец впились острые, как иголки, зубы.

– Ой!

Я так резко стряхнула фею, что та с размаху шлепнулась на столешницу.

– Простите, – пробормотала малышка, обхватив голову. – Просто я хотела помочь.

Я нахмурилась:

– Откусив мне палец?

– Мне бы только нектару, – пропищала другая фея и приземлилась мне на запястье.

Наклонившись, она вгрызлась в клейкую каплю, щекоча крылышками мои щеки.

Остальные феи с недовольством наблюдали за ней.

– В общем, я хочу узнать: вы в последнее время, случайно, не замечали чего-нибудь необычного, когда летали по книжному миру? – быстро спросила я.

– М-м-м-п-ф… – зачавкала фея у меня на запястье.

Остальные феи роем заметались надо мной. На меня уставилось множество светящихся зеленых глаз.

– Да, – ответили феи хором. – Происходит что-то дурное. Страшное. Кто-то вышел на охоту. Кто-то крадет их. Кто-то злой.

Я вспомнила о Белом Кролике из «Алисы в Стране чудес», потерявшем и жилет, и часы, и возможность говорить.

– Вы хотите сказать, что пропадают идеи?

Феи усердно закивали и подлетели ко мне ближе. Жужжание их крыльев усилилось до гула, мое лицо обдавали воздушные струи.

– Спящая красавица проснулась от столетнего сна и не желает ждать принца, – прошептали они. – У Дориана Грея пропал портрет. Лесной царь исчез. С каждым днем только хуже. Все больше идей исчезает. И это не простые идеи.

Фея наконец догрызлась до моего пальца.