Книжный домик в Тоскане

Зато моя мама рассказывала истории, которые могли убить наповал даже динозавра эпохи плейстоцена. В самой ее любимой говорилось о девочке, задремавшей под деревом, пока мать работала в полях. О том, как в этот момент появилась большущая змея и заползла в горло малышке. Здоровой реакцией моего детского организма стал своего рода блэкаут, спрятавший эти воспоминания и законсервировавший то, что еще можно было спасти и что значительно позже, за двенадцать лет сеансов психотерапии спасет доктор Лючия.

Наша деревушка была маленькой, но я любила ее и рисовала холм напротив дома весной, летом, осенью и зимой, как если бы это была гора Килиманджаро. Небывалые места, как сказал бы философ, – это места, где ты никогда не бывала. И на тот холм напротив дома я до сегодняшнего дня так ни разу и не поднялась. Я обожала иней на полях, мне казалось, что это хрусталь, из которого сделан замок Спящей красавицы. А еще я обожала муравьев за упорство, с которым они боролись за выживание. В какой-то момент, если живешь в доме без отопления, без удобств, а твои глаза, руки и даже уши начинают одолевать разные хвори, вполне логично начинаешь думать, что умираешь.

На этой предваряющей повествование картинке не хватает папы. Мне и в самом деле очень его не хватает, ведь когда он сидел рядом с моей кроваткой – которая, как мне часто представлялось, должна была стать моим смертным одром, – все хвори глаз, рук и ушей отступали и мир снова становился достойным моего взгляда.

Этот дневник я по случайности завела 20 января – в день, с которого начинается «Ленц» Бюхнера и вокруг которого Пауль Целан, поэт, получивший премию Бюхнера 22 октября 1960 года (за девять лет, пять месяцев и двадцать девять дней до того, как броситься в Сену с моста Мирабо), строит свою торжественную речь на церемонии вручения.

Потому что даты очень важны, и у каждого из нас есть свое 20 января – день, когда Ленц бросает все и отправляется в путь. Также 20 января 1943 года в путь отправился и первый муж моей матери. Он, вместе с другими альпийскими стрелками[3], оставшимися в живых, получил приказ оставить Дон и отступать. Это было эпилогом войны с Россией, которая только за эти дни унесла жизни пятидесяти одной тысячи солдат, убитых или пропавших без вести. Температура тогда опустилась до сорока градусов мороза, а у многих из них не было даже обуви.

Йоле, моей матери, было двадцать четыре года; Марино, ее мужу, – двадцать восемь; Джулиано, моему брату, – шесть месяцев. Семья, которой не стало, разлетелась на куски под Воронежем – городом, где жил Осип Мандельштам, прежде чем оказаться в заключении в сибирском лагере и там умереть.

Пусти меня, отдай меня, Воронеж:
Уронишь ты меня иль проворонишь,
Ты выронишь меня или вернешь, –
Воронеж – блажь, Воронеж – ворон, нож[4]

…

Моя мать все ждала и ждала, но от Марино не было никаких вестей, как будто его поглотила бескрайняя степь. Официальные сведения в военных реестрах заканчиваются датой 23 января 1943 года, и после этого – ничего. Вместо этого пришла военная пенсия, предназначавшаяся женам всех пропавших без вести.

Мандельштам провел меня за руку по своей степи еще прежде, чем я узнала, что степь эта – та самая, над которой плакала моя мать.

Между тем я тоже все бросаю: прекраснейший в мире город, завидную работу, красивый дом рядом с Национальной библиотекой – и возвращаюсь в деревню, чтобы посмотреть, пропала ли змея, и узнать, не была ли случайно та девочка под деревом едва задремавшей Алисой в Стране чудес.

* * *

Сегодняшние заказы: «Изверг» Эмманюэля Каррера, «Жизни девочек и женщин» Элис Манро, «История одного мальчика» Эдмунда Уайта, «Покидая дом» Аниты Брукнер, «Между актов» Вирджинии Вулф, «Отель “Тишина”» Аудур Авы Олафсдоттир.

21 января

Идея открыть книжный магазин, уже готовая и перевязанная бантиком, постучалась ко мне в дверь ночью 30 марта 2019 года. В моем распоряжении был небольшой пригорок у дома, где мама сажала салат, а я на проволоке, протянутой между двумя ветхими столбиками, развешивала белье на просушку. Денег у меня имелось немного, поэтому нужно было что-нибудь придумать.