Книжный клуб Джейн Остен

В худшем из рассказов Киплинга кто-то называет ее матерью Генри Джеймса. Я скорее склонен считать ее дочерью Сэмюэла Джонсона: она переняла его здравый смысл, его нравственность, даже многое из его стиля. Я недостаточно разбираюсь в Джеймсе, чтобы судить о первом утверждении. Но если он от нее что-то и унаследовал, то, наверное, чисто в структурном смысле. На мой взгляд, она полностью противоположна ему по стилю, системе ценностей, характеру. Я уверен, что, встретив Элизабет Беннет, Изабелла Арчер сочла бы ее «не слишком образованной», а Элизабет, боюсь, заметила бы в Изабелле недостаток как «серьезности», так и жизнерадостности.

1955 — Лайонел Триллинг{38}

Животный характер негодования Марка Твена, вероятно, следует толковать как отвращение мужчины к обществу, где женщины выглядят центром интересов и власти, как панический страх мужчины перед картиной мира, где мужским началом, хоть оно и представлено как прекрасное и необходимое, руководит и управляет женский ум. Профессор Гаррод, в своем эссе «Джейн Остен: переоценка» обобщающий все претензии к Джейн Остен, выражает негодование почти столь же звериное, как и Марк Твен; он подразумевает, что писатель-женщина наносит мужчинам непосредственное сексуальное оскорбление.

1957 — Кингсли Эмис{39}

Мораль как Эдмунда, так и Фанни отвратительна, и то, что автор одобряет их чувства и поведение… делает «Мэнсфилд-Парк» безнравственной книгой.

1968 —Ангус Уилсон{40}

Что касается горстки враждебных критиков Джейн Остен с викторианской эпохи до наших дней, то они либо неуместно экспансивны, как Шарлотта Бронте, Марк Твен или [Д.Г.] Лоуренс, либо недостаточно компетентны, как профессор Гаррод, либо критичны лишь отчасти, как мистер Эмис в своем нежелании пригласить мистера и миссис Эдмунд Бертрам на ужин; менее интеллектуальные, неумеренно восторженные обожатели скорее портили ее высокую репутацию, чем враждебные критики.

1974 — Маргарет Дрэббл{41}

Некоторые писатели написали слишком много. Другие написали достаточно. Но есть и такие, которые, в глазах своих поклонников, написали бесконечно мало, и Джейн Остен одна из них. Если бы нашли еще один роман Джейн Остен, это, вероятно, вызвало бы больше искренней радости, чем любая другая литературная находка, не считая новой крупной пьесы Шекспира.

1979 — Сандра М. Гилберт и Сьюзен Гьюбар{42}

История Остен особенно польстит читателям мужского пола, потому что описывает укрощение не просто женщины, а непокорной девушки с богатым воображением, которую подчиняет себе умный влюбленный в нее мужчина. Подобно промокательной бумаге, прижимаемой поверх ее рукописи, история Остен о необходимости молчать и повиноваться усугубляет подчиненное положение женщин в патриархальной культуре… Но одновременно… Остен всегда побуждает читателей «восполнить пробелы» в этой истории. [Последняя цитата — из Вирджинии Вулф.]

1980 — Владимир Набоков{43}

Книгу мисс Остен не назовешь ослепительно ярким шедевром… «Мэнсфилд-Парк»… это работа леди, игра ребенка. Но из ее корзинки с рукоделием, словно тончайшее шитье, выходит искусство, а в этом ребенке есть искра изумительной гениальности.

1984 — Фэй Уэлдон{44}

Я также думаю… что никто не взял ее в жены по той же причине, почему Кросби не опубликовал «Нортенгерское аббатство». Просто это было слишком. Под шипучим весельем громыхало нечто жутковатое — нечто, способное взять мир за пятки и встряхнуть его.

1989 — Кэта Поллитт, из стихотворения «Перечитывая романы Джейн Остен»{45}

Что я находила в них смешного?

Маман глупа, тупа или на небесах.

Папа — добряк, ублажаемый придурок.

Классовый вопрос застрял в зубах.

1989 — Кристофер Кент{46}

Оксфордский преподаватель Х.Ф. Бретт-Смит в Первую мировую войну служил консультантом при госпиталях, подбирая книги для раненых солдат. «Пациентам с тяжелыми неврозами, — вспоминал бывший студент, — он назначал Джейн Остен»…

Пока бушевала Французская революция, Джейн Остен едва ли оторвала взгляд от своего литературного шитья. Кто лучше восстановит душевное равновесие, утраченное под Пашендалем или на Сомме? В терапевтической тиши ее страниц жертвы истории находили спасение от врага.

1993 — Гиш Чжэнь{47}

Наверное, следующим писателем, оказавшим на меня заметное влияние, стала Джейн Остен. «Гордость и предубеждение» я зачитала до дыр. Очень хотела быть Элизабет Беннет. Конечно, сегодня мне случается слышать: «Как это по-английски»; некоторые думают, меня должна была сформировать китайская опера или еще что-нибудь.

1993 —Эдвард У. Сэд{48}

Но о «Мэнсфилд-Парке» нужно сказать еще очень и очень многое… Возможно, тогда роль Остен и доимпериалистического романа вообще в империалистической экспансии покажется более существенной, чем на первый взгляд.

1995 — статья об эссе Терри Касл{49}