Книжный клуб на краю света

Размышления о том, чем Мона угостит их на ужин, вызывают у Дорис улыбку. Признаться, она ненавидит есть в одиночестве. С тех пор, как умер Йоран, приемы пищи постоянно вызывают у нее неловкость. Готовить для себя одной, накрывать стол на одну персону и пытаться вычислить, сколько она одна съест, – все это кажется ей совершенно неправильным. Даже упаковки с полуфабрикатами, похоже, рассчитаны всегда на двоих. Дорис не впихнуть в себя триста грамм котлет – у нее заболит живот. И конечно, можно заморозить то, что останется, но, когда она выбирает, сколько котлет разогреть к картошке с горошком – две или три, – все ее существование кажется ей каким-то ненастоящим. То, что раньше имело смысл как часть их с Йораном будней, теперь выглядит ложным. Дорис словно подражает настоящей жизни, заводя будильник, вставая и заправляя кровать по утрам, заваривая кофе и поджаривая хлеб. Никто не замечает, как она готовит огуречный салат и сливочный соус к котлете, никто не видит, ест ли она вообще.

Иногда Дорис задумывается, сколько времени пройдет, прежде чем окружающие обнаружат ее исчезновение. Мир будет продолжать жужжать вокруг, клуб рукоделия будет встречаться как обычно, и, возможно, в лучшем случае они спросят друг друга, не видел ли кто Дорис. Но потом они решат, что она сидит дома с простудой, и продолжат обсуждать, из чего все-таки сделан парик Трампа.

Из-за края стопки книг Дорис замечает, как Бритт из клуба рукоделия радостно здоровается с ней.

– Привет, – отвечает Дорис, одновременно пытаясь перенести тяжесть книг с одного плеча на другое. Бритт – главный эксперт клуба по макраме, или, по крайней мере, была им раньше, пока пальцы не вспухли от ревматизма. Теперь она в основном вышивает крестом картины с цитатами из Библии, правда, они не так хорошо продаются. Собственно, цель клуба рукоделия – производить предметы ручной работы к ежегодной рождественской ярмарке в Истаде, чтобы выручать деньги на поддержку детских домов в Индии, которым помогает община. Но никто не хочет сказать Бритт, что ей лучше попробовать себя в чем-то другом. В прошлом году Дорис видела, как одна женщина продавала картины с вышитыми крестом современными поговорками, типа «Дайте мне сил и чипсов», но, когда она предложила такой вариант Рут, получила в ответ: «Если мир вокруг нас становится все более безбожным, это еще не повод ему уподобляться».

– Куда книги несешь?

– Да так, – улыбается Дорис. – Должна помочь Моне подготовить мероприятие для летнего фестиваля.

Что-то странное мелькнуло во взгляде Бритт.

– Но у нас же встреча клуба.

Дорис застывает на месте. Встреча просто вылетела у нее из головы! Она переминается с ноги на ногу. Честно говоря, провести вечер с Моной было бы намного приятнее, но Дорис помнит, что у нее есть обязательства перед церковью. Ее участие в жизни общины с годами менялось. Вначале она присоединилась в основном ради пения в хоре, но, когда после смерти пастора за поддержание жизни общины взялась его вдова Рут, которой требовалась помощь, Дорис стала действовать активнее. А с того момента, как Йорану поставили смертельный диагноз, женщины из клуба рукоделия оказывали неоценимую поддержку. Они по очереди сменяли ее у постели мужа в больнице, помогли устроить похороны и держали под руки, когда во время церемонии прощания у Дорис подкашивались ноги. Без их помощи она не смогла бы все это пережить, поэтому теперь в долгу перед ними.

Ее взгляд прикован к книгам. Может быть, не страшно пропустить всего лишь одну встречу? Все-таки обсуждать литературу – самое увлекательное из известных Дорис занятий, а работу, которую надо сделать в клубе, она еще успеет выполнить.

– Я не могу сегодня, к сожалению, – говорит она. – Передай Рут, что мне очень жаль.

– Передай сама, вот она идет.

Дорис чувствует, как сердце уходит в пятки. Она никого так не уважает, как Рут. Несмотря на свои восемьдесят пять, вдова пастора по-прежнему управляет клубом рукоделия, отвечает за приходской дом и возглавляет церковный совет. Рут руководит Свободной церковью железной рукой, и Дорис совершенно точно не хочет портить с ней отношения.

– Что ты хочешь мне передать?

Обернувшись, Дорис замечает, что за ней стоит Рут в своей темно-синей блузке и плиссированной юбке миди. Лицо напряжено, морщины вокруг губ проступают сильнее, чем обычно.

– Что не могу сегодня прийти.

Рут взирает на нее так, что внутри все переворачивается, и в какой-то момент кажется, будто это книги держат Дорис, а не наоборот.

– Вот как? Попробую угадать: это как-то связано с горой книг, – сухо замечает она.

– Точно, – кивает Дорис. – Я обещала Моне помочь с одним делом. Мы должны подготовить литературную викторину для летнего фестиваля.

Рут выпрямляется. Для своего возраста она держится с большим авторитетом, и Дорис чувствует, как съеживается при виде вдовы пастора.

– Дорис, – разочарованно вздыхает Рут. – Я уже говорила, что тебе нужно завести себе календарь. А то носишься вокруг, как сумасшедшая, а другие должны от этого страдать.