Книжный клуб на краю света

– Ну должно же чтение многочисленных книг приносить какую-то пользу, – смутившись отвечает Дорис.

– Думаю, нам пора выпить. И как следует, – говорит Мона. Она пытается подняться, но останавливается, так и оставшись сидеть, и хватается за поясницу.

– Все еще болит? – с тревогой спрашивает ее Эрика.

– Да нет, просто затекла немножко.

– Я принесу вина, – вставая, предлагает Эрика. – Какое взять?

– Возьми то, португальское. Пару бутылок для начала. Принеси еще сыр с крекерами. И баночку моего маринованного фукуса.

Эрика выставляет вино и поднос с закусками. Мариан берет бутылки, откупоривает привычным жестом и разливает по бокалам. Взяв бокал, Патрисия тяжело вздыхает.

– Не верится, что это мой последний вечер в Юсшере.

Дорис кладет руку ей на плечо.

– Мне ужасно жаль, что ты так и не узнала ничего нового о сестре.

– Мне тоже, но, с другой стороны, возвращение домой принесет облегчение. С тех пор, как я приехала сюда, я беспрестанно думаю о Маделен, мне надо хотя бы ненадолго переключиться.

– Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, – поддерживает ее Мариан. – У меня была та же проблема, когда умерла мать. Это случилось посреди съемок, но я не могла ни о чем думать, кроме нее: вспоминала, как мама, бывало, заходила ко мне в комнату, вернувшись домой после вечеринки, и делилась впечатлениями. В одной сцене я даже умудрилась назвать напарницу ее именем.

– Как я хорошо помню твою маму! – восклицает Мона. – С мелированными волосами и алой помадой, она всегда выглядела эффектно. Была похожа, как мне казалось, на Мэрилин Монро.

– Мама приехала из Польши, – объясняет Мариан Патрисии, – и отказывалась жить по шведским правилам. Выходила из дома только при полном параде и забирала меня из школы в вечернем платье, на каблуках и в шубке.

– Я помню, какое она сшила тебе пальто пурпурного цвета с меховым воротником. Завидовала тебе ужасно – моя мама никогда не позволила бы мне надеть ничего подобного, – смеется Дорис.

– А золотая юбка, в которой она расхаживала, – дополняет Мона. – Вот уж действительно роскошная.

– Моя мама была потрясающим человеком, но в старости ее характер чертовски испортился, – кивает Мариан. – Со всеми ругалась. Кажется, за последний год жизни я наняла для нее в общей сложности двадцать семь сиделок – большинство уходили, хлопнув дверью.

– Предлагаю тост за наших матерей, – говорит Мона, поднимая бокал.

– Все-таки странное испытываешь чувство, когда понимаешь, что скоро придет и наш черед.

– Говори за себя! – кричит в ответ Мариан. – Я делаю все, что нужно, чтобы сохранить здоровье, и собираюсь жить вечно!

– Но ты правда невероятно выглядишь, – любезно замечает Патрисия. – Я не понимаю, как тебе удается сохранить такое гладкое лицо.

– Наверное, все выпитые коктейли с мартини консервируют кожу, – делится Дорис своим предположением.

– Очень смешно, – язвительно замечает Мариан. – Кстати, я тут на днях видела, как кто-то навещал Юсуфа. Как это понимать?

– Это случилось незапланированно, я просто шла мимо, – протестует Дорис.

– Просто шла мимо. Так я тебе и поверила, – продолжает дразнить подругу Мариан.

– Сколько лет ты прожила с мужем? – интересуется Патрисия.

– Четыре десятка, – отвечает Дорис.

– Ого. Это впечатляет.

Мариан поднимает брови.

– Не то слово! Я не могла выносить своих мужиков дольше пары лет, – смеется она. – Самые длительные отношения – не считая детей, конечно, – сложились у меня с французским бульдогом по имени Принцесса Лея. Она была на порядок умнее всех моих бывших мужей, вместе взятых. И к тому же меньше храпела.

Эрика улыбается. Ей нравится слушать, как подруги матери рассказывают о своей жизни.

– В чем же тогда секрет длительного брака? – спрашивает она.

– Думаю, надо научиться пережидать штормовую погоду, – задумчиво рассуждает Дорис. – Естественно, нельзя сохранять отношения, если они причиняют страдания, но и в хорошем браке случаются плохие дни. Если их выдержать, судьба часто вознаграждает потом любовью, верностью и дружбой.

Эрика ощупывает свой мобильник. Означает ли это, что они с Мартином переживают шторм, который можно переждать?

– И вас никогда не посещали мысли о разводе?

– Ну почему же? – смеется Дорис. – Много раз. Но никогда обоих одновременно. Думаю, большинство браков стоит того, чтобы за них побороться, особенно при наличии детей, – добавляет она.

– Одному Богу известно, насколько проще была бы моя жизнь, если бы мне только удалось сохранить отношения с отцом моих детей, – признается Мариан, которая успела достать из кармана серебристое зеркальце и с его помощью подкрашивает губы темно-красной помадой. – Хотя, с другой стороны, тогда я не сделала бы карьеру. Je ne regrette rien![46] – говорит она, театрально вскинув руку.

Эрика косится в сторону Лины. От мысли о том, что они с Мартином могут развестись, все сжимается внутри. Ее отец умер, когда она была маленькой, и, взрослея, Эрика часто представляла себе, каково это – расти при обоих родителях. Вот чего она хочет для Лины с Эммой.