Книжный клуб на краю света

Трясущимися руками она заворачивается в плед. Всем телом чувствует, что пора бежать. Чувствует, что хочет уехать в Мил Крик и никогда сюда не возвращаться.

– Сколько таких было? – спрашивает Маделен, не поднимая глаз.

– Не знаю, – отвечает Эви. – Насколько я понимаю, пастор запустил программу обмена еще в семидесятые, и, как я уже говорила, за годы пребывания в Юсшере мимо меня прошел целый калейдоскоп молодых женщин.

Маделен сжимает в руках серебряную нотку.

– Здесь нельзя говорить вслух такие вещи, если на сто процентов не уверен.

– Нельзя, – соглашается Эви, серьезно кивая. – Но ничего не предпринимать, зная, что это правда, – еще хуже.

– Вы говорили об этом с кем-нибудь из Церкви?

Эви выглядывает в окно.

– Пыталась несколько раз, но меня никто не слушает.

Съеживаясь, Маделен вспоминает собственную встречу с пастором – как он держал руки у нее на талии, одновременно расспрашивая об отце. Что бы случилось, если бы их не прервали?

Из соседней комнаты зовет Матс, и Эви уходит. Маделен прикрывает глаза. Наваливается усталость, и девушка чувствует, как погружается в глубокую темноту. Она медленно соскальзывает на кухонный диван и сворачивается калачиком под огромным пледом.

Надо придумать, как вернуться домой. Она знает, что билет стоит дорого. И Церковь о помощи не попросишь. Но что будет с Дезире и Айно, если она уедет? Им тоже надо сматываться.

Круговерть мыслей еще больше утомляет. Где-то вдалеке Маделен слышит радостный голос Матса, который действует на нее успокаивающе, потом она окончательно погружается в сон.

43 Пятница, 28 июня

Патрисия спускает сумку по лестнице. Последние сутки в отеле царят оживление и суета. Дорис бегает между кухней и кафе в холле, где уже успела выставить столы и стулья вокруг импровизированной сцены, и Патрисия задумывается: уходила ли она на ночь домой?

Лежащий на полу Маркус протягивает удлинители. По обе стороны сцены откуда ни возьмись выросли колонки звукоусилителя, Мариан отчаянно пытается настроить высоту стойки с микрофоном, одновременно разогревая голос.

– Кетцалькоатль и чампандонго, – раз за разом повторяет она, выполняя какие-то упражнения для языка.

Мона стоит у прилавка и выставляет блюда с печеньем, которые Эрика помогает ей пересчитывать. Судя по всему, они с Линой отвечают за продажу кофе с выпечкой у дороги. Эрика сделала табличку, и Лина теперь украшает ее цветами и разноцветными солнышками.

– Как идет подготовка? – спрашивает Патрисия Дорис, когда та пробегает мимо.

– Вообще, – начинает она, глянув на часы, – хорошо.

– Хотя немного нервно, – бормочет Мона. – Блюда для литературной викторины только-только успеют приготовиться к началу.

– Но все устроится, – утверждает Дорис. – Я сейчас только сбегаю на церковный конкурс выпечки, отнесу свой кекс с кабачком и апельсином, потом вернусь, и мы начнем разрезать все на порции.

– А вы знаете, сколько будет народа? – с любопытством спрашивает Патрисия.

Глядя друг на друга, Мона и Дорис отрицательно качают головами.

– На вчерашний вечер было около двадцати пяти человек.

– Пойду посмотрю список, – говорит Эрика.

– Во сколько уходит ваш автобус? – интересуется Мона.

– Через двадцать минут.

Дорис кивает Патрисии.

– Удачи. Я очень надеюсь, что ты найдешь Грету и ей будет что рассказать, чтобы твоя поездка не прошла даром.

– Спасибо, – благодарит Патрисия. Все-таки немного жаль покидать их в такой важный день, но в то же время она знает, что нельзя упускать шанс пообщаться с Гретой. Ведь завтра вечером пора обратно, в Мил Крик.

С веранды возвращается побледневшая Эрика.

– Что случилось? – спрашивает Мона. – Ты похожа на привидение.

– Записалось намного больше народа, – слабым голосом отвечает дочь.

– Правда? – уточняет в приподнятом настроении Дорис. – И сколько же?

– Сто семьдесят человек.

Мона смеется.

– Ну очень смешно. А теперь скажи по-честному.

– Я не шучу, – объясняет Эрика и достает список. – Здесь сто семьдесят имен.

Дорис выхватывает у нее из рук бумагу и быстро пересчитывает.

– О господи! – восклицает она. – Нам столько человек не усадить. И что нам с этим делать? – спрашивает у Моны.

– Может быть, разделить викторину на два захода?

– И как мы это организуем?

Мона пожимает плечами.

– В любом случае надо приготовить больше блюд, а то не хватит.

Мона исчезает в кухне, а Дорис остается стоять на месте. Глаза широко раскрыты, щеки пылают румянцем.

– Как ты? – спрашивает Патрисия.

– Все хорошо, – выдохнув, отвечает Дорис и хватается за горло, – только немного тяжело дышать.

Патрисия с тревогой смотрит на подругу, но не успевает ничего сказать, потому что в кармане начинает вибрировать телефон.

– Отвечай, ничего страшного, – говорит Дорис.

Патрисия выходит на веранду. Ей бы очень хотелось остаться и помочь, но, чтобы вовремя оказаться в аэропорту Стуруп, пора выходить.

Взглянув на экран телефона, она видит, что на нем высветилось имя Дэнис.

Патрисия удивлена. Невестка никогда не звонит ей. Она медлит секунду, потом нажимает «ответить» и идет с сумкой в сторону автобусной остановки.