Книжный на левом берегу Сены

— Это не заняло бы много времени. Столько, чтобы вы успели открыть в Америке лавку, изничтожить Рота и начать публиковать там мой труд.

— Но… «Улисс» сейчас в Америке все под таким же запретом, как был четыре года назад.

— Возможно, нам удастся найти юриста получше, чем Куинн, и мы возобновим борьбу за роман. Как мы убедились в прошлый раз, из Парижа это почти нереально.

Стараясь побороть поднимающуюся в груди панику, Сильвия несколько раз глубоко вздохнула, попутно обдумывая, что ответить.

— Не уверена, говорила ли я вам когда-нибудь, но вначале я и сама хотела открыть в Америке лавку франкоязычной литературы, похожую на «Ля мезон» Адриенны. Но в 1919 году стоимость аренды уже была заоблачной. И с тех пор она только растет. Моей матери и сестрам, чтобы открыть маленький магазинчик, пришлось перебраться в Пасадену, аж на самый запад Калифорнии, а Калифорния, позвольте заметить, так же далека от Нью-Йорка и книгоиздания, как Париж.

Джойс нахмурился.

— Вас, как я вижу, не заинтересовала моя идея, хотя она-то и могла бы решить наши проблемы.

— Не то чтобы она меня не заинтересовала, просто я вижу, что это создаст нам не меньше проблем, чем поможет решить. — И заодно пустит под откос всю мою жизнь.

Он недовольно пожал плечами, всем своим видом показывая: не согласен.

— Мы найдем способ обуздать Рота, — убежденно сказала Сильвия. Пускай она пока не знала как, но своего все равно добьется. Обязана. Не она ли контрабандой переправила сотни экземпляров запрещенного «Улисса» и разослала их по всему миру? Не убоявшись ни законов Комстока, ни происков Джона Самнера, ни Почтовой службы? Какой-то Сэмюэл Рот и подавно не остановит ее.

Но Джойс упорно молчал, и мучивший Сильвию вопрос сам собой сорвался с ее губ:

— Мистер Джойс, это правда, что Рот опубликовал часть вашего «Неоконченного труда»?

Он вскинул голову так изумленно, что у Сильвии перехватило дыхание.

Однако быстро оправился и, махнув вялой рукой, сказал:

— Так, главу-другую. Он-то рассчитывал на большее, но я смекнул, какой он прохиндей.

— Видите ли, мне и в голову бы не пришло упрекать вас, если бы вы с ним переписывались. В особенности если бы он предлагал вам солидную сумму. — Сильвия благородно оставляла ему шанс проявить честность по отношению к ней.

— Мой издатель — вы, мисс Бич, — твердо заявил Джойс. Вот и весь разговор.

Сильвии хотелось бы чувствовать себя более уверенной в этом.

Глава 19

— Что ни говори, а Антейл — тот же Джойс, только от музыки, — пафосно заявила Маргарет Андерсон в «Монокле», баре, полюбившемся им с Джейн особенно тем, что Джейн, как и большинство его посетительниц, предпочитала костюм-тройку. Зато немало других дам, среди которых была и Маргарет, щеголяли в боа из перьев и надевали на голову расшитые бисером бандо. Сильвия ради новых подруг сделала над собой усилие и нарядилась в черное платье и алые лодочки своей сестры, а Адриенна выбрала старый отцовский костюм, сидевший на ней удивительно ладно.

Несколькими часами ранее они были свидетельницами зрительского бунта, вспыхнувшего в Театре Елисейских полей на премьере «Механического балета» Джорджа Антейла. Когда шестнадцать пианол заковыляли по поверхностям своих валов, на которых, как в азбуке Брайля, выступами обозначались нужные ноты, а оркестр завел свою партию, оглашая зал спорадическими нестройными звуками, парижане и экспатрианты, относившие себя к числу ценителей музыки, вскочили со своих мест, чтобы освистать произведение и забросать сцену гнилыми фруктами, чем подвигли другую часть зала тоже вскочить, но с одобрительными возгласами. Гвалт стремительно нарастал, и страсти разбушевались не хуже, чем на боксерских матчах, куда Сильвию и Адриенну водил Эрнест.

— Что правда, то правда, — согласилась Джейн, откидываясь в плетеном кресле и затягиваясь тоненькой сигаркой. — Оба готовы ради искусства всех доконать.

— Но, дорогая, дело в чем-то большем, чем просто восприятие, — восторженно откликнулась Маргарет. — Дело в музыкальности. Не знаю, известно ли вам, — обратилась она к Сильвии с Адриенной, точно собиралась посвятить их в важный государственный секрет, — но я начинала с музыки. Да-да, и симфонии я слушала задолго до того, как пристрастилась к чтению. Особый дар Джойса заключается в том, что он заставляет свое произведение звучать у меня в ушах — вот чем он в первую очередь влюбил меня в свои работы. Не так ли, Джейн? Не я ли твердила, что именно музыкальность Джойса делает его творчество непреходящим?

— Так и было, — глубокомысленно кивнула Джейн. — Хотя, несомненно, как всегда говорила я, здесь упущен тот факт, что большинство его читателей откликаются на его стиль, на то, как текст смотрится на странице. И на его пакости. А временами на его убийственно занудный реализм. И на эту манеру выставлять напоказ все, какие только таятся в закоулках нашего разума, темные низменные секреты.

— И все они составляют части его симфонии!