Книжный на маяке

– Не собираюсь я приглашать ее на обед, Сильви, – отрезал Тоби. – Я работать приехал. И мне голову надо привести в порядок, прежде чем думать о свиданиях, тебе не кажется? Она просто интересная женщина, вот я тебе о ней и рассказал. Тут все люди интересные.

– Как скажешь. Ну тогда занимайся книгой. Идеально, если она выйдет к следующему Рождеству. Мемуары того врача продаются на ура. Твои тоже разойдутся, если правильно их преподнести. А если к началу книжного турне ты все еще будешь хромать, тем лучше.

– Сильви, ты чудовище.

– Знаю, дорогой, знаю.

– Налей себе еще и мне тоже, будь добра. – По мастерской Иди разливались бархатные звуки блюза. Она осторожно сняла оттиск с блока, присоединенного к старинному книжному прессу, который стоял в конце длинного верстака в центре мастерской.

Рэйчел наполнила бокалы и сделала большой глоток вина. Был вечер субботы; Иди пригласила ее к себе пропустить по бокальчику. Рэйчел любила ее мастерскую, где все было устроено очень функционально. До приезда в Ньютон-Данбар она никогда не бывала в столь необычном месте. Мастерская освещалась многочисленными свечами, которые Иди расставляла по углам; мерцающий свет пламени и блюз, который Иди так любила, создавали расслабляющую атмосферу. Мастерская казалась отдельным миром, отгороженным от реальности пламенем свечей.

Иди медленно повернула колесо книжного пресса, и верхняя пластина плотно прижалась к бумажному листу, затем аккуратно провернула его в другую сторону и приподняла тонкое фетровое одеяло, защищавшее бумагу при работе с прессом. Она сняла новый оттиск с печатного блока; Рэйчел наклонилась вперед и стала разглядывать черно-белый отпечаток маяка на закате. Она уже видела эту гравюру, но всегда поражалась количеству деталей и удивительной фактуре, которую художнице удавалось создать при помощи всего двух цветов и ножа.

Иди переложила оттиск на сушильную решетку и произнесла:

– Ну-ка, признавайся, когда собираешься осчастливить нашего бедного журналиста?

Рэйчел отхлебнула вина и побарабанила ноготками по столу.

– О чем это ты?

– О Тоби, – отозвалась Иди и принялась наносить новый слой чернил на гравировочный блок. – Ты ему нравишься, это же очевидно. Он еще не приглашал тебя на свидание? Или ты отказалась?

– Не приглашал.

– А если пригласит? Согласишься?

Рэйчел сделала еще глоток и пожала плечами.

– А у тебя вообще были с кем-нибудь шуры-муры с тех пор, как ты сюда переехала?

– Шуры-муры? – Рэйчел едва не поперхнулась и не залила верстак вином.

– Ну как там сейчас это у молодежи называется, – беспечно ответила художница. – Так что? Были?

– Иди!

Та оперлась о стол обеими руками и серьезно взглянула на Рэйчел.

– Ты слишком молода и красива, чтобы тут пыль собирать, – сказала она. – Неправильно это.

– Меня все устраивает.

Иди сердито посмотрела на нее, пожала плечами, потянулась за вином и сделала большой глоток. Рэйчел рассматривала подругу: модная стрижка на седых волосах, худощавая фигура, черные льняные брюки, черная водолазка, массивные серебряные украшения. Рэйчел нравилось, что Иди всегда стильно выглядит; ей нравилось ее лицо, яркие зеленые глаза и острые скулы, которыми, казалось, можно было резать камень. Было несложно представить Иди лет в двадцать пять – та наверняка всегда была одета по последней моде и выглядела сногсшибательно. Откуда у нее такая грация, такая уверенность в себе? Рэйчел никогда не умела держаться с подобным достоинством и восхищалась женщинами, которым это удавалось.

– Сходи с ним куда-нибудь, больше ничего не прошу, – сказала Иди, обошла верстак с пустым бокалом в руке и потянулась за бутылкой. – Хуже не будет. Я заметила, как ты на него смотришь, когда думаешь, что вас никто не видит. И ничего такого в этом нет, Рэйчел. Обаятельный парень, с чувством юмора, красавчик… Чего ты ждешь?

Рэйчел задумалась: как бы ответить, чтобы себя не выдать? С тех пор как Тоби появился в Ньютон-Данбаре, он каждый день приходил в книжный магазин на маяке, и каждый раз, увидев его на пороге, она невольно радовалась его присутствию. Это было нелепо, и она пыталась это скрыть, но постепенно ей становилось все сложнее изображать безразличие, ведь Рэйчел начала подозревать, что его тоже к ней тянет. Пару раз, пробивая ему книги, она поднимала взгляд от кассы и видела, как он поспешно отводил глаза, словно боялся, что она заметит.

Несколько раз ей казалось, что он хотел пригласить ее на свидание, даже открывал рот, но тут же передумывал. В такие моменты Рэйчел испытывала облегчение – сразу после краткой вспышки разочарования, заполнявшей ее сердце, когда приглашения не поступало. Так будет лучше, думала она. Ее полностью устраивала нынешняя жизнь: разве не достаточно она настрадалась, чтобы очутиться там, где была сейчас? Зачем рисковать?

– Человек приехал работать, – с мягким укором проговорила она. – Я не хочу ему мешать. К тому же мы знакомы всего ничего!

– Пф-ф, – фыркнула Иди, и тут раздался звон бьющегося стекла и вскрик.