Книжный сериал. Золото Жизни

– А что было потом, Николас? – наконец прервал паузу капитан.

– Вы все знаете, что было потом, – твердо ответил он. – Новости в МФ доступны всем, так что давайте не будем играть.

– Нам интересно твое мнение, Николас, ты тайна для всех здесь, из твоих людей и звука не вытянешь о тебе. Какой выбор у тебя был?

Вопрос и тема разговора не нравились Нику, который терпеть не мог, когда ему лезут в душу. Однако этот вопрос заставил его надолго задуматься.

– Когда мы с боем покинули Царицу, – начал он, – выбора уже не было.

– Выбор всегда есть, – подталкивал разговор Ингр.

– Бежать и прятаться – это не выбор, – сказал Ник. – Команда выбрала меня атаманом. С тех пор я несу за них ответственность, а они хотели сражаться.

– С кем? – вдруг резко сказала Диана. – С мирными жителями? Торговцами, пассажирами? С ними сражаться? Я везде только и встречала последствия таких сражений, годами «Милосердие» пыталось спасти жизни ни в чем не повинных людей, на которых вы нападали и грабили! И ради чего? Наживы, чтобы гулять, пьянствовать и разрушать? Вы звери! Вы не тот человек, кого я знала.

Такой атаки Николас не ожидал. Его мысли роились, словно яма со змеями, он хотел сказать, что он не нападал на мирных, как она выразилась, людей. В голове Ника мелькали образы нападений, потерь, что неуклонно он нес. За них, за его товарищей, вот за кого его надо винить, в их смерти виновен он. Она права, нет, он не нападал на гражданских, но он – причина смерти достойных людей.

– Не так, – коротко, стальным голосом сказал Николас Ворон, грозно вставая, от чего глаза Дианы округлились, а окружающие заметно нервничали. Он быстрым шагом покинул кают-компанию, направившись в кокпит.

– Разве я не права? – сказала оставшимся Диана.

– А я не помню, чтобы «Месть Царицы» атаковала гражданские суда, – сказал пожилой старпом крейсера «Багровый», оглядывая остальных.

– В Шинкеле он напал на флот, то оружие, что у нас в трюме – оттуда. Ворон все там потерял, – сказал еще один офицер.

– Вряд ли он ставил целью мирных жителей, – наконец сказал наблюдавший за всем капитан. – А то, что стычки были, так то бывает. Ну слава у него, конечно, грозная. То и понятно, Правительство от него трясло.

– Я была на Провидении, видела, что он сделал, – твердо сказала Диана и вышла в основную кают-компанию и почти сразу увидела Макса. Тот был явно навеселе и повествовал что-то внимательно слушавшим его ученым. Проходя мимо него, она услышала:

– И вот открывается дверь, и он, с одним своим глазом, мне: «Собирайся!». И я собрался. Космопорт, сухогруз «Атом», потом «Месть Царицы», о, скажу я вам, это серьезный корабль, очень серьезный. Но оказалось, что за нами погоня, в общем, мы туда-сюда по открытому, и, оторвавшись, осели в Провидении, а там… Ох, я впервые увидел эти милые огородики, но не успел я ими насладиться, как капитан всех собирает, и вот уже мы стоим в этих секциях, стенка на стенку с местными. Те такие, мол мы людей ваших не отдадим. Там в кабаке местном стычка произошла, местные за девок своих начали, мол, их они, и пошло-поехало. Ну деревня, одним словом. Потом капитан им так серьезно: «Я вырежу всю колонию, если не приведете моих людей!» – или типа того, но так серьезно, что я тогда поверил.

– И что было дальше? – сказала Диана, остановившаяся и внимательно слушавшая Макса.

– А что дальше, привели людей, наших, все побитые, израненные, жуть какие.

– И? – серьезно произнесла она, пристально следя за Максом, отчего тот стал настороженно трезветь.

– И все, мы отчалили на Голдбалл, – закончил Макс.

– А нападение на колонию? – не унималась Диана.

– Какое нападение? – недоумевал Макс.

– Которое ваш капитан совершил на мирных жителей.

– Диана, я правда не понимаю, о чем идет речь.

– Вот, посмотрите, – она передала Максу образ.

– А, так это нейс, я же рассказывал, что они умеют что хочешь тебе показать, – ознакомившись с записью резюмировал Макс.

– А тела? – с недоверием спросила она.

– Это наши, я не хотел говорить, но в кабаке конфликт произошел между членами команды, так бывает, и часто, – грустно ответил Макс. – Капитан тогда расстроился из-за этого, но люди были не слаженны, да даже когда слаженны, в космосе, в четырех стенах, где все одно и то же, вечно с ума сходишь.