Кнопка Возврата

Это можно понять, думал Уткин. Если меня здешние люди принимают за какого-то, им известного Павла, то и я, в принципе, должен принимать каждого из них за кого-то, известного мне. Из известных, впрочем, были только Петр Алексеевич (академик) и Анна Ивановна (соседка), остальные не были похожи ни на кого конкретно. Почему так получилось, Уткин не знал, да и зарекся докапываться до объяснения нюансов обратного действия кнопки.

- Так можно и забой скота объявить убийством, - продолжал Алексей Михайлович.

- А я думаю, что смертная казнь вообще недопустима в цивилизованном обществе, - сказала девушка, сидящая справа от академика.

- Цивилизованном? Не смешите меня, - сказал Николай Павлович. - Скажите еще прогрессивном. Весь прогресс заключается в изобретении новых методов казни - гильотина, электрический стул, инъекция яда. А гуманизм весь в том, чтобы в случае, если приговоренный к смерти преступник заболел, сперва вылечить его - очень гуманно - а потом уже привести приговор в исполнение.

- Болезни бывают разные, - сказал Алексей Михайлович. - Допустим, приговоренный преступник находится в коме. Тогда встает вопрос: привести приговор в исполнение, не выводя его из комы, или дождаться, когда он из нее выйдет?

- А пусть это даже не кома, а летаргический сон, который может длиться годами, - подхватил Николай Павлович. - Тогда по идее нужно дождаться, когда приговоренный проснется, и уже над человеком, находящимся в сознании, свершить правосудие.

Странные темы для разговора возникают в этой компании, подумал Уткин.

Анна Ивановна поперхнулась куском и закашлялась. Недовольный кот спрыгнул с ее колен и удалился.

- У меня есть целебный чай, - сказал Уткин, вынимая фляжку. - От аллергии, кашля и все такое. Хотите?

Откашлявшись, Анна Ивановна покачала головой. Не хотела.

Уткин сам сделал несколько глотков.

- Убийство - необходимая часть человеческой культуры, - взял слово Иван Васильевич. - В каждом обществе имеется свод правил, предписывающих, когда и при каких условиях допускается убийство, и каким образом оно должно совершаться. И не только при исполнении смертного приговора. Человеческие жертвоприношения в наше время не приняты, но слово "жертва" осталось. Вы обратили внимание, что при победе в сражении или в войне количество принесенных - понесенных - в процессе жертв становится предметом отдельной гордости?

Уткин кивнул. Лицо оратора плыло и менялось перед глазами, покрывалось морщинами, темнело, на нем появлялась борода. Через мгновение - нужно было моргнуть, встряхнуться - борода исчезала, но появлялась вновь как наваждение.

- Это глубинное, - заметил Алексей Михайлович. - Человек был ребенком с трудной судьбой. Если обратимся к истории его происхождения, то в темном его прошлом обнаружится нечто ужасное, неприемлемое и непредставимое, то, в чем мы боимся себе признаться, но что остается в нас жить, замаскированное чувством долга, ритуалом, чем-то еще... Вам не приходило в голову, что у самых разных народов мы встречаем культуру истязаний, воспринимаемых в определенном роде как благо? Страданий, добровольно принимаемых на себя человеком?

Это книга профессора Поршнева, подумал Уткин, которую я читал. Читал-то, положим, я, а говорит он.

Говорящий Алексей Михайлович замолчал и замер. Стоял с приоткрытым ртом, не зная, о чем говорить дальше.

Интересное явление, продолжал думать Уткин, но все это не приближает меня к цели. Надо сменить тему.

- А какая, интересно будет вероятность, - Уткин задал наводящий вопрос, - что когда человек, упав с верхнего этажа, пролетит здесь мимо окна, кто-то из присутствующих его заметит?

- Самоубийство - это не выход, - сказала девушка.

- Я и не говорил, что это самоубийство, - возразил Уткин.

- Значит, кто-то помог, как говорится, - заметил Николай Павлович.

- Это тоже не факт.

- В любом случае вероятность ненулевая, - сказал Петр Алексеевич.

- У нас на той неделе был случай, и никто не заметил, - сказала Анна Ивановна.

- Пишут, что человек упал с девятого этажа, перелезая с балкона на балкон, - сказала старушка Елизавета Петровна, глядя в планшет.

- Где упал? - оживился Уткин.

- Где-то в Новосибирске, - сказала старушка.

- Не наш случай, - заметил Николай Павлович.

С балкона на балкон - это идея, подумал Уткин.

- А наш какой будет случай? - осторожно спросил он.

- Собственно, такой же, - сказал Николай Павлович. - Человек потерял ключи и решил, что может перелезть к себе с соседнего балкона.

- Какой человек?

- Иванов, Петров - какая разница.

В дверь раздался звонок.