Кнут

Опыт собрата не стал уроком для остальных. Мутанты выбирались из подвалов, выпрыгивали из окон, бросались в атаку, врезались в невидимую преграду и отскакивали, обиженно визжа. Самые упорные делали по несколько попыток, но ни одна из них так и завершилась успехом.

Грач не обращал внимания на собравшуюся вокруг свиту из испуганных, настороженных, но не оставлявших добычу мутантов. Он шел прямо к башне администрации, туда, где за грудой кирпичей и плит виднелась спина Цезаря.

Расчёт оказался верен. Рядом с самым большим мутантом Грач увидел и главу клана Погонщиков. Седой командовал сразу двумя питомцами, заставляя их разгребать завалы.

— Гриб, ты уверен, что его не было среди убитых? — крикнул он кому–то через улицу.

— Да кто ж будет уверен? — крикнули в ответ из окна соседнего здания, — Половину загрызли сразу, часть потом, когда еще шел бой. Попробуй их останови, когда вокруг столько жратвы.

— Был же приказ! — начал было отчитывать Седой, но махнул рукой, отдал команду Коменданту перевернуть завалившийся набок бронетранспортер и только сейчас обратил внимание на скопление зараженных в одном из проездов. Послушный приказу погонщика, Цезарь рыком разогнал толпу.

Увидев Седого вблизи, Грач застыл. Его третий дар, использованный на полную мощь, становился окончательной точкой не только для всего вокруг, но и для самого носителя. Умение позволяло изменять саму суть материи, но так и не развилось в универсальное, оставшись пригодным только для уничтожения.

— Паван гуру пани пита мата, дхарат махат.

Слова мантры так и остались для Грача бессмысленным набором букв, но знахарь, помогавший ему освоить непростой дар, настаивал именно на них.

— Дивас рат дуе даи даиа кхелэ, сагал джагат.

Мир вокруг застыл и поблек. Сейчас Грач мог рассмотреть каждый кирпичик в здании на соседней улице, в деталях, до малейшей щербинки. Он видел и Седого, зачем–то идущего навстречу, поднявшего руки в примирительном жесте. Это уже не имело значения.

— Чангя а–и–а бури а–и–а вачэ, — привычный ритм не позволял сбиться или совершить ошибку, — Даарам хадур.

Активация дара занимала несколько секунд, в течение которых носитель застывал бесчувственной куклой. Защититься помогало еще одно умение, простое, как две копейки, действующее всего несколько минут, именно то, на которое натыкались мутанты.

— Карми апо апни-и ке нерэ ке дур.

Все перед внутренним взором: стены домов, асфальт под ногами, тела мутантов и людей вспучилось зеленой густой слизью, застыло подрагивающим студнем, пока еще сохраняя привычное естество, но уже готовое измениться. Осваивая дар, Грач мечтал о безграничных возможностях по изменению материи. Умение имело собственное мнение, желая лишь уничтожать.

— Джинни нам дхи а–и–а гае, мащакат гхал.

От мантры ничего не зависело. С тем же успехом можно было петь: «В лесу родилась елочка» или кричать: «Ну, погоди, заяц, я тебя съем!». Важен был ритм и память тела.

Материя вибрировала, перестраивая собственную структуру. Атомы, выстроенные спорами Стикса при перезагрузке в нужный порядок, приходили в движение, теряя прежние связи и устанавливая новые.

Действие защитного дара заканчивалось, и Грач был вынужден поторопиться, довести изменения до конца только в самом простом и монолитном: стенах домов, корпусах автомобилей и бронетранспортеров, не трогая живую материю и воздух. Да и зачем?

— Нанак те мукх уджеле-е кети, чхути наал!

Грач обожал этот момент, когда для взрыва было достаточно самого малого сотрясения, буквально щелчка пальца, и почти никогда не делал этот щелчок сам. Вот он, этот последний шаг Седого, сейчас его нога опустится на землю, звуковая волна дойдет до ближайшей стены, и вся выведенная из стабильного состояния материя ухнет одновременным взрывом, взметнется в небо, сметая все на своем пути. Будет обидно, если в эту долю секунды вмешается что–то еще — рыкнет мутант, раздастся выстрел или упадет камешек в руинах. Главе стаба очень хотелось, чтобы погонщик сделал этот шаг сам.

Мелкая закричала, отчаянно, пронзительно, еще не зная, что должно произойти. Взвизгнула без слов, ведомая лишь ошпаренной ужасом интуицией, бросила Цезаря в длинном прыжке прямо на Седого, метнулась за мутантом сама, уже чувствуя, как мир вокруг взметается взрывной волной, обняла мужчину, как могла, придавленная многотонной массой питомца, и успела подумать, что умирать во второй раз совсем не страшно.

Глава 12. Клан

— Может, уйдем?

Ворот, взобравшись на шаткие кривые мостки на берегу небольшой речушки, набирал воду в пластиковые бутылки. Всего несколько дней назад полноватый и даже несколько грузный, сейчас он двигался легко и быстро, без труда удерживал равновесие на не струганных горбылях. Все–таки Стикс — это не только мутанты. Люди здесь молодеют, набирают силы, получают шанс на вечную жизнь. Если бы не наводняющие мир монстры, жить здесь, наверное, было бы очень даже неплохо.

Несмотря на илистый берег, вода была на удивление вкусная. Видимо, где–то чуть выше в медленную, с едва заметным течением, реку вливалась другая, быстрая и холодная.