Кнут (СИ)

Мутант сделал шаг назад, взрыкнул, поднял передние лапы с широкими серыми когтями и с удивлением посмотрел на них. Мощные мускулы. Струящаяся по толстым венам горячая кровь. Ощущение силы и власти. Седой снова взглянул на человеческую фигуру напротив и понял, что смотрит на себя чужими глазами.

Сознание вспышкой выбросило из мозга зверя, и оно втянулось в родное тело, как будто все это время было прицеплено к короткому натянутому жгуту. Седой пошатнулся от неожиданности, но быстро взял себя в руки.

— Эй, ты что, еще и телепат?

Мутант не ответил. От него по-прежнему струились волны ярости, но теперь инженер не чувствовал в них опасности для себя. Вот они, эти навязчивые пугающие импульсы. Их не видит глаз, не могут пощупать руки, но за них можно зацепиться, как за вполне осязаемые нити. Нужно схватить и потянуться. Вот так.

Монстр, послушный приказам посылам Седого, развернулся и побрел вдоль стены, принимая команды и отправляя в ответ собственные эмоции. Разбросанные по полу кости, куски недоеденного мяса, следы крови на стенах не были для него противны. Ни брезгливости, ни жалости — только затаенная в глубине мысль: «Кончится вкусное мясо вон в той комнате — придется доедать эти отбросы».

Из глубин памяти послушного зверя всплыли воспоминания о произошедшей сутки назад в спальниках бойне.

В мутантов превратились все, и все искали добычу, но были еще недостаточно голодны, чтобы жрать друг друга, и недостаточно сильны, чтобы вступать в схватку. Только Он обнаружил, что раскиданные выстрелами по спальнику кусочки мозгов пахнут немного вкуснее, чем лежащие рядом тела. Это не было вкусом настоящей Добычи, но все же лучше, чем терзающий внутренности голод.

Все бродили из угла в угол, рвались разломать массивную ведущую на лестницу дверь, через которую ушла Добыча, и только Он прижался ртом к полу и всасывал в себя ошметок за ошметком, старательно слизывая расплескавшуюся по полу кровь.

Пять голов успел разнести Роман, пока не вытащил друга с жилого уровня. Мутант нашел их все. Тщательно собрал, вылизал, выпил густеющую бурую жидкость. Разве не для этого природа создала Его — искать пищу, собирать ее ртом, застывать в пароксизме болезненного удовольствия и искать снова?

Кажется, кто-то рядом уже сообразил, что вкусная Добыча ушла. Ее не догнать, сколько не бейся в дверь. А потому нужно есть то, что под рукой. Хотелось броситься на них, тех, кто претендует на Его еду, но на это пока нет сил. Он разберется с ними позже. Всех в труху. Но потом. А сейчас нужно есть. Как можно быстрее и больше. Зараженный, пока еще очень похожий на человека, нашел на ближайшем трупе самое мягкое место и по-звериному впился в него зубами.

Седой отключился от воспоминаний монстра, отшатнулся к стене и сполз, пытаясь прийти в себя после подсмотренных ужасов. Кем был до заражения мутант, он так и не понял. Ясно одно: он начал жрать раньше всех, сожрал больше всех, а потом съел всех оставшихся в живых, с каждым куском мяса становясь тяжелее, сильнее, быстрее и смертоноснее.

И в определенный момент от него начал исходить тот самый Запах, который не выходил у Седого из головы. И, кажется, он разобрался, где источник. На затылке у монстра, под плотным грязно-серым наростом.

Перенос сознания в голову мутанта отнял остаток сил, но Седой не позволил себе расслабиться, находясь так близко к цели. Вколол две подряд инъекции крови. Наспех сжевал пару шоколадок и брикет сушеного мяса. Спустился к двери, мысленно позвал чудовище, зацепился за сочащиеся из него эмоции и некоторое время гонял послушного зверя из стороны в сторону, проверяя надежность контроля.

Сложнее всего оказалось управлять собственным телом, удерживая при этом связь с мутантом. Получилось не сразу, но когда понимаешь, что другого выхода нет — дело спориться намного лучше.

Послушный монстр застыл каменным изваянием. Ни дрожи, ни звука. Только тяжелое дыхание поднимало нечеловечески широкую грудь. Седой ударил по кнопке открытия двери, вдохнул поглубже и, шаг за шагом, выставив вперед автомат, начал продвигаться. Решился бы он на такое, если бы не Запах? Никогда.

Метр. Еще метр. Опустить автомат. В одну руку пистолет, в другую нож. Прицелиться. Мутант если и чувствовал опасность, то никак это не показывал. Широкий замах — и лезвие вошло в серый нарост на затылке зараженного.

Двухметровая туша рухнула под ноги инженера как срезанный стебель травы. Седой разворотил ножом нарост, запустил туда руку и вытащил горсть серой сухой паутины с тремя плотными утолщениями. Моя прелесть.

Сжал в кулаке паутину, выскочил из насквозь провонявшего помещения. Больше в этот филиал ада ни ногой.

Влетев в лабораторию, сбросил с ближайшего стола хлам, разложил паутинки. Запах шел от утолщений, а значит, паутину в сторону. Шершавые шарики легко отделились от нитей. Седой взял один и лизнул. Язык обожгла горечь и вряд ли она сигнализировала о съедобности этих своеобразных внутренностей мутантов. Как вообще пришла в голову мысль, что их можно есть?! Ах, да. Запах.