Ко мне приходил ангел

— Ладно вам, девушки, я, между прочим, причесываюсь, и баню топлю по субботам.

— Баня — это хорошо, вот пригласил бы в баньку-то? — подмигнула Тамара.

— Ты смотри, я думал, они тут скромницы, а они, значит, к одинокому мужику в баню набиваются. Ой, смотрите девки, а вдруг я маньяк. Сожру с картошкой на ужин.

— Да ну? — деланно испугалась Тамара, — а не полопаетесь столько есть? Мы ж всем коллективом придем.

— Ну если всем, то давайте, приходите. Вон снег сойдет и приходите, шашлычку замутим.

Мы продолжали с Тамарой таскать лотки из машины. Я выдергивал лотки из брюха хлебовозки металлическим длинным крюком, первый брала Тамара, следующий я, и так по кругу. Наконец, под шутки и вздохи Петровны, мы вышли на финишную прямую. Осталось три лотка.

— Чего вы тут ржете, бабы? — хлопнула дверью Юля, — я там, понимаешь, одна вкалываю, а они тут ржут.

— Ой, обработалась вся, на-ка, тащи, — сунула ей поддон Тамара, — давай, давай, волоки, вот и повеселишься.

Недовольная Юля понесла последний лоток в подсобку. Я бросил крюк внутрь машины.

— Все, — я постучал по боку хлебовозки и водитель вышел из кабины, чтобы закрыть кузов.

Противный был мужик, два через два он возил нам хлеб. Его напарник, молоденький парнишка, всегда весело впрыгивал в кузов и подавал поддоны, и мы за десять минут разгружались. А этот даже здоровался через губу. Ну да ничего, разгрузились, не обработались. Я пошел проверить свое хозяйство. Котел никто за меня не затопил, в магазине было уже прохладно, система же совсем остыла, и помещение следом тоже стыло. Я затопил, натаскал угля. Затрещало, запело. Надо к Нине для проформы отметиться, что уехал. Пора протрястись бы и посмотреть, чего там в мире нового произошло. Внезапно пришедшая идея проветриться до города заняла все мои мысли. Уже и забыл я о ночном психозе и о разговоре с отцом Львом, забыл, мысли блохами запрыгали в голове. А еще жутко захотелось кофейку, хорошего кофейку, и подстричься, и побриться. Блага цивилизации потянули за собой, только разве что слюна не закапала. Шефиня наша восседала в своем кабинете, подперев бюстом подбородок, и ловко отбивала на калькуляторе чечетку. Вот как она с такой скоростью умудрялась считать — загадка. Я ни в этой, ни в прошлой жизни не смог бы кроме как десять на десять умножить, а Петровна на простом куркуляторе такие балансы сводила, туши свет. Сельпо конечно не ГУМ, и даже не супермаркет, но тем не менее, на сколько я мог представить, оборот у магазина был не слабый, и поставщиков было не два, и налоги, наценки, расценки, усушки, утряски, короче, для меня торговля всегда была темным лесом. По раннему бизнес опыту думал купить магазин и жить припеваючи. Купил, две недели прожил в нем, то одно не сходится, то другое не проходит, короче, через десять дней уже написал объявление о продаже, через три недели продал с убытками, а еще через полгода ехал мимо и глаза вылезли из орбит — новый владелец пристройку уже лепил к магазинчику, и блестел мой бывший лабаз, как пасхальное яичко.

— НинПетровна, — стукнул я для порядка в открытую дверь, — ну чего, я завтра с утра приду пораньше, затоплю, разгрузить помогу, да кто первый приедет — отпустит, а после обеда я приеду. Тут езды-то полчаса туда, полчаса обратно.

— Езды тут минут сорок, но это ничего, ты езжай конечно, раз надо. А то и правда ни связи, ничего, — Петровна оторвалась от километров своих циферок, выписанных бисерным почерком на лист, — ты это, присядь на минутку. Я что хотела сказать-то. Может, мы тебя давай официально оформим. А что? Купи завтра трудовою книжку, на вокзале в книжном, я тебе доверенность нарисую, и делов-то, а?

— Да не стоит, — присел на добротный, помнящий еще царя Гороха, стул, — я же в Москве числюсь на работе, мне оно вроде незачем, — начал выкручиваться я, — Я там у друга оформлен, и ему удобно. И мне хорошо стаж идет.

— Мм-м, а то смотри, я чтоб без обид, мне не трудно, у меня ставка, если что, оформлю.

Я было хотел продолжить возражения, но она видно не закончила.

— Нет, я, конечно, понимаю, ты человек городской, и по всему видать образованный, оно и понятно — истопник не карьерный рост, но я же до конца-то ситуацию твою не знаю. Так что мое дело предложить.

— Да не в карьерном росте дело, числиться я числюсь, на деревенский харч мне хватает и так, а дальше поглядим.

И как-то само вдруг запросто сказалось:

— А там как Бог даст.

— Ну и ладно, вот только одно еще сказать-то хотела, ты на девок не сердись. И на Тамарку тоже, это от любопытства просто, человек ты новый, у нас тут десять лет проживи, а все новый, одно слово — деревня. А тем более, ты одинокий вроде, — застеснялась Шефиня. Вот чего, вишь, одинокий я, понятное дело, куда вывела, — Так что ты на нас не сердись, а Тамаре я аккуратно скажу, чтобы не приставали. Нечего, правда, баню им истопи.

— Ну зачем вы так, НинПетровна, не надо никому ничего говорить, подумаешь, посмеялись, а чего нам не поржать, мы ж не вместо работы ржали, а параллельно, а это не возбраняется трудовым законодательством.

Я подмигнул шефине.