Ко времени моих слёз

– Прав, прав, кое-какими задатками экстрасенса парень и в самом деле обладает. Кстати, интересно было бы узнать, где он сейчас. Я его больше не видел.

Итигилов пожевал губами, разглядывая лицо бывшего командира группы, отвернулся:

– Индоржийн Цабха умер.

– Как умер?! – не поверил Максим. – Отчего умер?!

– Не знаю. Но его тело нашли в реке Коломенке местные рыбаки и передали для похорон местной же буддистской диаспоре.

– Откуда ты знаешь?

– Знакомый сообщил.

– Странное дело. Насколько я помню, мы передали монаха ребятам Свиристенко, а уж он-то не мог взять и утопить в реке ни в чем не повинного монашка.

– Возможно, Индоржийн отказался сотрудничать с вашими вивисекторами.

– Все равно непонятно.

– Я тороплюсь, командир.

– Ладно, разберемся. Спасибо за помощь, Иван Дрожжевич. Будь здоров. Понадобится моя помощь – звони в любое время суток, мой телефон ты помнишь. Кстати, твои советы мне пригодились. До тебя мне еще далеко, но все же кое-что стало получаться.

– Тренироваться надо каждый день.

– Я стараюсь.

Они пожали друг другу руки, и Шаман ушел. А Максим уже в который раз пожалел, что его возможности в нынешнем положении весьма ограниченны. Будь с ним группа, штурм дачи полковника уже не казался бы столь безнадежным делом.

Не паникуй, майор, проснулся внутренний голос. Еще не вечер. Главное – настроиться на удачу, все будет путем. К тому же у тебя есть друзья в РРР, можно обратиться за помощью к ним.

Максим покачал головой.

Эта мысль – попросить поддержки ратников из РРР – приходила к нему все чаще, но душа почему-то не принимала данный вариант развития событий. Что-то мешало Максиму просить помощи у защитников общины «Русь», словно срабатывал некий ограничитель, намекающий на то, что он еще не использовал все свои личные возможности.

Такое же примерно чувство сдерживало Максима и в отношении отца Марины. Хотелось самому выручить из неволи дочь Гольцова-старшего и с триумфом доложить ему об этом: мол, мы тоже не лыком шиты. Что будет после этого, думать не хотелось. Сначала надо было освободить Марину.

Совет Шамана – обратиться к Писателю – оказался дельным.

Старлей без лишних слов дал Разину телефон своего приятеля из службы Мосгорводоканала, а тот не стал спрашивать, зачем Максиму схемы канализационных стоков в районе метро «Войковская». Спустя два дня после встречи с Шаманом Максим имел у себя ксерокс схемы, которая на самом деле представляла собой документ под грифом «Секретно». Разрешение на работу с такими документами мог получить далеко не каждый сотрудник ФСБ в ранге полковника, не говоря уже об офицерах званием пониже.

Схему Максим изучал на квартире у друга, бывшего однокашника, откликнувшегося на просьбу принять неожиданного постояльца на пару недель. Изучение заняло два дня. В конце концов стало ясно, что шанс проникнуть через канализацию на территорию дачи теоретически существует. Теперь надо было проверить эту теорию на практике.

В пятницу вечером Максим встретился с Кузьмичом и предложил план действий. Обсуждение не заняло много времени. Лейтенант схватывал все на лету, если спорил, то по существу, замечаний типа: на хрена это надо? – не делал и только посетовал, что с ними нет Писателя и Штирлица. Веня любил рискованные предприятия и никогда от них не отказывался, даже если это грозило ему нехорошими последствиями.

Операцию по десантированию на «вражескую территорию» решили начать в субботу вечером. Вениамин пообещал достать два комбеза и кое-какие приспособления для работы ночью: тепловые очки, фонари и тросик с зажимами.

Когда он ушел, Максим еще раз по пунктам обдумал план действий и пришел к выводу, что сил у них для его выполнения маловато. Любой шум практически мгновенно приводил к огневому контакту, к бою, а в бою, как известно, всегда случаются жертвы. Избежать же этого в данных обстоятельствах не представлялось возможным. И все же Максим надеялся на свои силы, опыт и умение, на удачу и на чудо. Потому что больше надеяться было не на что, а спасти Марину, ставшую заложницей больших планов полковника Пищелко, мог только он.

Кузьмич не подвел.

В девять часов вечера в субботу он приволок на квартиру Максима сумку, набитую всякой всячиной, раскрыл и вывалил на диван камуфляжные спецкостюмы, маски, фонари, лазерные очки и оружие – ножи, метательные стрелки, арбалет «Ктырь» и пистолет с насадкой бесшумного боя «Щегол».

– Ограбил базу? – поинтересовался Максим происхождением экипировочного набора.

– Обижаешь, командир, – ухмыльнулся лейтенант. – Комбезы списаны давно, хотя вполне кондиционны, я их еще в прошлом году у прапора Овчины обменял на спирт и сало. Пистолет принадлежит одному криминальному авторитету, которого я брал еще до службы в Отделе.

– Почему не сдал?

– Жалко стало, больно хороша волына, прицельная дальность восемьдесят метров, слона завалить может.

– На «маузер» похожа.

– Во-во, разве что дизайн посовременней. Арбалет же я у своего приятеля-спортсмена одолжил.

– Ладно, в принципе это не главное. Выходим, когда стемнеет. – Максим развернул схему, ткнул пальцем в красный крестик. – Под землю лезем здесь.