Коббл Хилл

– Наверное, надо было мне пойти к профессионалу, – пошутил Стюарт.

Пичес фыркнула. Осмелев, она провела расческой по другой пряди волос, позволяя излишкам кондиционера стекать по шее Стюарта и по его обнаженным лопаткам, а потом падать на пол.

Пичес нахмурилась, прочесывая очередную прядь.

– Я ничего не нахожу. Может быть, они все прячутся в одном месте, а может, была только одна вошь. Или, возможно, мне просто показалось, и их вообще не было.

– Продолжайте, – пробормотал Стюарт. – На самом деле это очень приятно.

Пичес улыбнулась и покачала головой. Почему ей не пришло в голову поставить свой айфон в угол и заснять все это на видео? Не то чтобы она собиралась разместить его в социальных сетях или где-то еще, – ей просто хотелось получить его для личного пользования.

– Сейчас обязательно явится какой-нибудь ребенок с температурой, чтобы отпроситься домой, а я стою тут по локоть в кондиционере. «А еще ты без рубашки», – чуть было не добавила она, но промолчала: ей только что пришло в голову, что, возможно, то, чем они занимаются, противоречит школьной политике. Вполне возможно, что она нарушила какое-то из правил поведения для персонала. Они были в буклете, который ей дали в первый же день работы. Она его так и не прочитала.

– Пахнет замечательно… – Стюарт мягко покачивался из стороны в сторону на вращающемся кресле. Он чувствовал себя так, словно был в отпуске.

Первые признаки болезни Мэнди появились еще в конце июня. Они смотрели музыкально-юмористическое шоу «Субботним вечером в прямом эфире», и она сказала: «Весь день у меня было странное ощущение, как будто ноги неправильно подсоединены. Я их совсем не чувствую». Стюарт забыл обо всем этом до следующих выходных. В выходные они с Тедди планировали прокатиться по Говернорс-Айланд на его новом велосипеде BMX. Мэнди сказала, что не поедет с ними, потому что устала. В понедельник она заявила, что не может проводить Тедди в его первый день в школьном летнем лагере. Она вернулась в постель и осталась там. Через неделю Мэнди пошла к врачу, и после этого у нее как будто появилась новая работа. На работе надо было спать и принимать витамины. Даже когда она не спала, то редко вставала с постели.

Но на самом деле не так уж многое изменилось в ее жизни. Мэнди всегда была красивой, но ленивой. Обычно она предпочитала смотреть телевизор в спортивных штанах, нежели одеваться и выбираться из дома. Теперь у нее был прекрасный предлог никуда не ходить и ничего не делать: она была больна.

Во время учебы в средней школе Мэнди Марзулли начала взрослеть одной из первых. В десятом классе ей сняли брекеты и она стала работать моделью. В шестнадцать лет Мэнди появилась на обложке журнала Seventeen в белом бикини на пляже в Монтоке. Мэнди была в средней школе, а Стюарт – в старшей. То, что они сошлись, казалось очень логичным. Мэнди просто задержалась после одного из его концертов и предложила ему пива. Стюарт взял пиво и поцеловал ее, и с этого момента они стали парой. Каждый день Мэнди и Стюарт выходили из школы, держась за руки. Она бросила школу и отправилась в поездку вместе с Blind Mice, которые повсюду путешествовали, много пили и мало спали, посещали экзотические места. Это было бурное время. В двадцать пять лет Мэнди забеременела. Родился Тедди, через год они поженились, а группа распалась. Они оба родились в Бруклине: он – в районе Виндзор-Террас, а она – в Бэй-Ридж, но дом они купили в Коббл-Хилл. Считалось, что начальная школа здесь должна быть хорошей, и само местечко выглядело тихим и спокойным. Стюарт устроился на свою нынешнюю работу, а Мэнди проводила время с Тедди и смотрела телевизор.

К стене возле стола сестры Пичес была небрежно приклеена фотография. На этом снимке она играла на барабанах; ее рыжевато-светлые волосы были зачесаны в прическу «улей» 1960-х годов, а на губах, накрашенных красной помадой, сияла широкая улыбка. Она выглядела потрясающе.

– Вы играете на барабанах? – спросил Стюарт.

– Играю ли я на барабанах? – повторила Пичес. Она провела расческой по его волосам быстрыми, отрывистыми движениями. – Да, бывает иногда. В этот бар никто не заходит, а я включаю музыку и играю. Получается полный отстой, зато очень весело.

– Я бы посмотрел на это.

– Думаю, не стоит… – Пичес еще не призналась, что знает, кто он такой. Теперь у нее был шанс. – Вы знаменитость, а я действительно не так уж хороша.

Глава 2

Латынь стала новым любимым предметом Шай Кларк. Она начала изучать ее только в прошлом году и поначалу терпеть не могла этот предмет, но в последнее время с нетерпением ждала урока.

– Латынь – мертвый язык, – убеждала ее мать. – Тебе следует изучать китайский. Это язык будущего, нравится нам это или нет. Вот почему его предлагают все частные школы.