Кобель домашний средней паршивости

– Пусенька у него в приюте жила. Да я как раз в тот день к Нинке по какой-то надобности заглянула. Вижу, Славка уже тащит Пусю за сарай, где он животных забивает. А она и лапки сложила, совсем со своей участью смирилась. И так мне ее жалко стало, что я у Славки кинулась ее отнимать. У меня день рождения был, я Нину пришла в гости пригласить. Отдай, говорю, собачку вместо подарка. Так что вы думаете? Он мне ее отдал? Как бы не так! Три тысячи рублей с меня за нее содрал. Да еще смеялся, что скидку мне приличную сделал по случаю дня рождения. Вот какой душегуб и еще жлоб в придачу!

Теперь моральный облик Шабана был друзьям окончательно ясен. А неистовый собачий вой за забором словно бы подтверждал каждое слово соседки.

– Как же другие не жалуются?

– Жалуются, только участковый к Шабану благоволит. Не хочу ничего плохого сказать, но, думается, неспроста такая симпатия. Небось приплачивает ему Шабан, чтобы тот глаза на многие вещи закрывал.

– А можно от вас к соседу во двор заглянуть?

– Можно-то можно, но не больно-то много вы там увидите. Это раньше Шабан собак в открытом вольере держал. А как соседи жалобы на него строчить начали, он сарай построил. Там и держит своих жертв. Захочешь узнать, что происходит, на участок зайти надо. А зайти без согласия хозяина или без санкции следствия никак нельзя. Вот и бесчинствует, пока возможность есть.

– Это нужно прекратить!

В гневе Надя стала еще красивее, Саша просто залюбовался. Но тут Надя обратила мечущий молнии взгляд на него самого:

– Что стоишь?

Под этим взглядом Сашу так и кинуло к воротам. Скорей! На приступ вражеского гнезда! Сейчас он разметет в разные стороны и Шабана, и всех его жен и помощников. Всех раскидает! И причем голыми руками. Лишь бы поймать от Нади хоть один восхищенный взгляд.

– Саша!

Саша притормозил и оглянулся. Голос Нади звучал изумленно. И сама она выглядела удивленной.

– Ты куда помчался?

– Так ты же сама сказала: «Что стоишь?» Вот я и побежал.

– Ты что, всерьез собирался сражаться с ними всеми в одиночку?

– Ну да. Раз ты этого хочешь.

Саша пребывал в некоторой растерянности. Почему она его остановила? Что хочет от него Надя? Чтобы он немедленно разворошил это поганое логово или остался бы на месте?

– Вернись назад.

И Саша вернулся. Надя продолжала смотреть на него то ли в восхищении, то ли в изумлении.

– И ты по одному моему слову был готов влезть в драку?

– Почему только по твоему? Я тоже считаю, что с этим надо что-то делать. Ишь, натворили дел! Живодерню устроили! И еще подло как действуют. Люди им доверяют, подобранных на улице бродячих псов приводят. А они? Шкуры с них сдирают. Бизнес на собачьих страданиях устроили!

Надя кивнула.

– С бухты-барахты здесь ничего не решишь. Тут надо действовать с умом. Журналистов подключить, телевидение.

Тетя Лена – хозяйка Пуси, услышав такое, лишь фыркнула:

– Так Шабан ваших журналистов к себе и пустит! Думаете, мы не пробовали? Звонили. Приглашали. Да он всех прогнал. Шабан вообще чужих не жалует. Меня и то едва на порог пускает. А уж чтобы в тот его сарай заглянуть или в другие дела нос сунуть – ни-ни. Иногда зайду к Нине, а он обязательно рядом крутится. Да так и зыркает на меня, так и зыркает. Мол, проваливай, баба, не нужна ты здесь, лишняя. Нелюдимый мужик. По пальцам можно пересчитать те разы, когда сам он ко мне заглядывал. Чай вместе пили и вовсе только пару раз. Хотя живем мы с ним бок о бок и не первый год.

– А Нина? Она мужа одобряет?

– Да как сказать. Боится она его. А собачек жалеет. Приду, бывало, к ней, а она слезами так и умывается. Сегодня, говорит, мой изверг пятерых песиков на тот свет спровадил. Да каких песиков. Добрых, ласковых, привязчивых. Им бы хороших хозяев найти, жили бы себе собачки да людям пользу приносили.

– Значит, она может нам помочь?

– Если только как-нибудь незаметно для мужа.

– А вы сами к Нине вхожи?

– Когда мужа рядом нет, она горазда со мной языком почесать. Скучно ей одной. К Шабану если кто и ходит, так такие же уроды, как он сам.

К этому времени они уже сидели в гостях у тети Лены. Внутри в ее домике все было так же опрятно и приятно для глаза, как и снаружи. Чистенькие отглаженные занавески на окнах, кружевная скатерть на столе, много комнатных цветов. В углу стоит огромных размеров фикус, его листья глянцевито поблескивают, ни единой пылинки на них. Во всем убранстве этого дома чувствуется большая любовь к уюту и порядку.

Стены оклеены простыми светлыми обоями, на которых выгодно смотрятся картины в старинных рамах. Саша с Надей невольно залюбовались ими.

– Какие замечательные у вас картины, – сказала Надя, желая польстить хозяйке. – Они старинные?

Но тетя Лена вместо того, чтобы обрадоваться похвале, как-то вдруг смутилась.

– Старинные, да, – отозвалась она.

И тут же предложила друзьям чаю.

За чаем разговор потек и вовсе непринужденно.

– А можете Нине сейчас позвонить и к себе ее пригласить?

– Это да. В гости ходить – это ей не возбраняется. Понимает Шабан, что у жены хоть какая-то отдушина должна быть, иначе она взбунтуется.

Тетя Лена повела дело как заправский конспиратор.