Коби Брайант. Философия игры и жизни легендарной Черной Мамбы

«Рокетс» закрутились в 14–68, и Мармелад закрутился вместе с ними. Он набирал в среднем 10 очков за 25,4 минуты за игру, сыграв в восьмидесяти одном матче. Одна игра, которую он пропустил, попала в заголовки газет: он проигрался в пух и прах во время ночной игры в покер и у него не было денег на такси, чтобы добраться до командного автобуса. Решение этой проблемы, как говорили, выглядело так: Пэм давала ему чуть больше денег из его еженедельного «кармана»: пятидолларовую купюру, которую нужно было засунуть в носок на всякий случай.

После того сезона, который стал его восьмым в качестве профессионального игрока, стало ясно, что абсолютно никто в НБА больше не хочет Мармелада, хотя ему было всего двадцать восемь лет и он был в расцвете сил.

Много позже оглядываясь назад, Джерри Уэст замечал: «Он потратил свою карьеру впустую».

Пол Вестхед всегда удивлялся, почему звезда его студенческой команды не стала уважаемым игроком НБА. Он подозревал, что причина началась с прозвища и была усилена его задержанием с наркотиками.

«Я не знаю, как он получил это имя, – сказал Вестхед в 2015 году. – Это довольно интересно, и, честно говоря, по мере развития его карьеры, особенно после того, как он покинул «Ла Саль» и перешел в профессиональный спорт, прозвище Мармелад, в зависимости от того, кем ты был, могло быть как положительным, так и отрицательным».

Боб Райан, освещавший лигу в ту эпоху для «Бостон Глоуб», согласился бы с Джерри Уэстом и в одной из своих колонок описал Джо Брайанта «полным идиотом».

Это мнение многие разделяли.

«Когда я вспоминаю о Джо Брайанте, а люди говорят “Мармелад”, я вижу улыбающегося, счастливого, очень подвижного игрока, пасующего мяч за спиной, – сказал Вестхед. – Кое-кто из НБА сказал, что это было его проблемой. Это не мои слова, но я думаю, что в некотором смысле это повлияло на то, что общественность и профессиональные генеральные менеджеры думали о нем как о слишком причудливом игроке».

«Там все было ужасно, – вспоминал его друг Мо Ховард. – У него был огромный дар, и индустрия не позволила ему воспользоваться им».

«Просто с расстояния, не сводя глаз с того, что он делает, я слышал, что говорят люди, – вспоминал Вестхед. – Любой, кто захочет меня выслушать, скажет: “У этого парня много талантов и навыков. На баскетбольной площадке он может делать почти все, что захочет”. Но у меня всегда было впечатление, что никто не воспринимает его всерьез. Что они просто думали, что Джо был забавным парнем».

После сезона 1983 года он вышел из игры, работая на владельца «Рокетс» Чарли Томаса, продавая автомобили. Поначалу, проведя всю жизнь в баскетболе, Мармелад решил, что ему нравится заниматься бизнесом, общаться с людьми, продавать фургоны, грузовики и легковые автомобили. Но страна переживала еще одну тяжелую рецессию: процентные ставки были высокими, продажи – медленными. У Джо Брайанта не было ни диплома колледжа, ни настоящего отождествления себя ни с кем другим, кроме как с баскетболистом.

Отступление в Филадельфию было явно не самым счастливым временем для Брайантов.

Единственное, что было у Джо – помимо семьи, которую поддерживала его жена, – это его отношения с Сонни Хиллом. Он продолжал играть в Лиге Бейкера, где мог показать все свои таланты, где болельщики все еще окружали его любовью. Кроме того, он начал тренировать в Лиге Сонни Хилла и обнаружил, что ему это нравится.

Хилл, в свою очередь, ценил Джо Брайанта как одну из своих самых больших историй успеха. Но связь была не только в этом. Много игроков из его лиги были еще молоды и легкомысленны. Когда они состарятся, они поймут, как много Хилл значил для их жизни, и они будут лелеять опыт игры в Лиге Хилла.

Но Мармелад был одним из тех немногих, кто рано понял это, кто наслаждался временем, проведенным в лигах Хилла. Его присутствие каждое лето добавляло сил лиге, но оно также помогало поддерживать самого Хилла, проходившего через очень сложные времена, поддерживая все на плаву.

Хилл знал, что Брайант много играл в баскетбол, и начал поощрять его думать о том, чтобы поиграть в Европе. «Деньги там хорошие», – сказал он Джо.

Во многих отношениях это было последнее, что хотела бы услышать Пэм Брайант. Она тащила свой юный выводок из Филадельфии в Сан-Диего и Хьюстон, поддерживая отношения с постоянно уезжающим мужем из НБА, а теперь он говорит о том, чтобы перевезти вещи через море в Европу?

Потребовались месяцы, чтобы эта идея прижилась. Тем временем они жили в Хьюстоне, а Джо пытался продавать автомобили. Позже, когда Пэм спрашивали, что ей нравится в Хьюстоне, она уклончиво отвечала: «Лошади». Та, кто всегда старалась выглядеть безупречно, мало что могла рассказать о Техасе.

Теперь Джо настаивал на переезде в Италию. Ее дети уже говорили о том, как трудно заводить друзей и менять их с каждым переездом.