Коби Брайант. Философия игры и жизни легендарной Черной Мамбы

Джо продавил эту идею, сказав, что это будет быстрый год, шанс увидеть нечто совсем другое. К тому же им нужны были деньги. Вкусы Пэм были очень дорогими. Ей не терпелось остаться в своем уютном доме в пригороде Филадельфии. «Ей была ненавистна сама мысль о том, чтобы снова уехать из Филадельфии», – вспоминал Джо. Но она неохотно согласилась попробовать.

Тем летом 1984 года, перед отъездом в Италию, Коби смотрел по телевизору, как олимпийская сборная США готовится к Играм в Лос-Анджелесе. Их подготовка состояла из серии игр против профессиональных игроков. Тогда он впервые обратил внимание на Майкла Джордана. «Это была студенческая команда, – вспоминал он. – Они готовились к Олимпиаде. Они играли против профессиональной команды. Этот парень на дриблинге уходит в быстрый отрыв и взлетает, – думаю, что этот прыжок был над Мэджиком, – и забрасывает сверху, пролетая мимо Мэджика. Такого не должно происходить. Кто этот парень? Мне не нравится этот парень, потому что Мэджик был “моим парнем”. Думаю, что именно тогда я впервые увидел его».

Глава 8: Италия

Темное лицо кажется удивленным, пойманным в полуулыбке на фоне белых игроков в баскетбольном лагере в Италии. Он стоит один в правом нижнем углу фотографии, перед двумя рядами сияющих итальянских лиц. Они старше его, но, судя по выражению его лица, молодой Коби Брайант знает, что он уже гораздо лучший игрок, чем те, кем когда-либо будет любой из них. Над ними возвышается улыбающийся герой Джо Брайант, знаменитый гость лагеря, его лицо купается в собственном свете.

Хотя Мармелад всегда улыбался, друзья из той эпохи помнили, что Коби уже был полной его противоположностью, особенно когда он выходил на площадку.

«Когда он играл, его лицо всегда было серьезным, очень серьезным, – вспоминал Микелла Ротелла, который был старше его и который часто играл против молодого Брайанта на горной площадке в тосканской деревне Чирильо. – Никаких улыбок. Очень решительный».

«Он всегда был так серьезен во всем, что касалось спорта, всегда так напряжен», – вспоминала Шария, его сестра.

«Менталитет Коби был очень сосредоточен на победе, победе и еще раз победе», – сказал Джакомо Виттори, еще один друг детства из Италии.

«Когда ему было восемь, а мне одиннадцать, мы играли в одной баскетбольной лиге, – вспоминала Шария в 1999 году. – Остальные ребята просто хотели поиграть, а он такой: “Я хочу выиграть”. Один раз оставалось всего тридцать секунд, и мы проигрывали на два очка, и он сказал: “Дай мне мяч”. Я имею в виду, он был просто помешан на победе. Он всегда был таким».

Он сказал, что тогда впервые понял, что может взять на себя игру: «Когда я был мал, мне было девять или десять, я играл в маленьких лигах. Когда на кону стоял исход игры, и ты оказываешься в такой ситуации, и твоя спина прижата к стенке, я начинаю драться. Это менталитет “дерись или беги”, а я всегда был бойцом».

Годы спустя в глазах тренеров «Лос-Анджелес Лейкерс» Италия стала тем местом, где он научился сбрасывать со счетов своих менее опытных и менее талантливых товарищей по команде, доверять только своим собственным силам. Когда он эгоистично играл в составе «Лейкерс», некоторые из его тренеров тихо комментировали, что Коби Брайант «вернулся в Италию».

«Он был очень эгоистичен, – вспоминал Джакомо Виттори, добавляя, что эгоизм был вызван тем, что Коби был намного лучше всех других игроков. – Все это замечали. Он был здесь единственным чернокожим ребенком. Все это замечали. Он был очень умелым».

Именно в эти годы становления у него впервые проявились ярко выраженные черты характера, которые он унаследовал от матери. Он был ее кукольным ребенком, и она, казалось, любила одевать его аккуратно, как маленького человечка, в свитера и другую джентльменскую одежду, предполагая, что он не столько ребенок, сколько миниатюрный взрослый.

Пэм Брайант обладала определенной выправкой, и даже в детстве в манерах Коби было нечто очень похожее. Италия и воспитание, основанное в основном на европейской культуре, навсегда превратили его в совершенно особенного юношу, тем более когда он добрался до американского профессионального баскетбола.

На вопрос о том, насколько формирующим был его опыт в Италии, когда он впервые пришел в НБА, Брайант отвечал: «Я высоко прыгаю. Все остальное сформировано в итальянском стиле».

Он по-итальянски хорошо относился ко всей семье. Блестящий набор трюков и пасов Джо, от которых завывали толпы филадельфийцев, хорошо зарекомендовал себя в Италии. Джо потребовалась всего одна игра, чтобы понять, что он может зарабатывать на жизнь и снова получить ту любовь от поклонников, которую он так жаждал.

Пораженные его умением обращаться с мячом, итальянцы снова и снова останавливались на слове, которым можно было описать игру Джо: «красота».