Кобо Абэ, Впечатления и мысли

В подземном переходе, опершись о колонну, сидит человек. Но "людей, проходящих мимо, этот странный человек нисколько не беспокоит. Видимо, потому, что для них он не больше, чем пустота, исчезающая под ногами, подобно узору на кафеле". Вот что для них человек - пустота. Они могут, не задумываясь, растоптать его, а не то что помочь - вдруг человек болен, умирает и его еще можно спаси. Нет, такая мысль чужда окружающим. Сегодня они способны растоптать человека, завтра - не исключено - растопчут их. Такова жизнь - обижаться, удивляться, негодовать не приходится.

От этой-то жизни и бежит человек, хотя прекрасно осознает, что бежит он в такую же точно жизнь, не сулящую ему никаких радостей, неспособную спасти его от тех горестей, которые его окружают.

Призывы "убей", "укради", "все дозволено" могут быть - субъективно, в устах тех, кто их проповедует, - направлены против лицемерия буржуазного общества, превращающего человека в ничтожную вещь. Но объективно все эти и другие подобные лозунги представляют собой апологию зла, то есть еще более злобную и агрессивную форму той же буржуазности, глубоко враждебной трудящемуся человеку.

С выходом в свет книг Кобо Абэ мы видим, что в мире японского искусства снова возникают произведения, повествующие о человеке, о людях современных.

Кобо Абэ - художник многопланового творчества. Дарование художника сочетается у него с аналитическим складом ума. В его произведениях обнаруживается широта взглядов человека, внимательно следящего за развитием философской, социологической и естественнонаучной мысли бурного и многоопытного нашего века. Именно поэтому книги Абэ обладают значительным интересом. Разве не возникает отсюда ощущение устойчивости позиций писателя?

Герой романа "Человек-ящик" тоже пытается скрыться от общества, но не путем бегства от него, а надев на себя ящик и превратившись тем самым как бы в новое существо, олицетворяющее уход, бегство от общества, - в человека-ящика. Люди оказываются в "шике по самым разным причинам. Одни потому, что не в силах жить в обществе потребления, в обществе зла, когда отношение окружающих заставляет человека чувствовать свою ничтожность, инородность в этом обществе сытых, зараженных духом стяжательства. И вот человек-ящик - сначала очень робко, очень нерешительно - освобождается от привычной психологии. "Накапливать трудно, выбрасывать еще труднее". Но постепенно, по мере превращения в настоящего человека-ящика, стяжатель умирает в нем. Человек освобождается от инерции накопительства.

Стремление укрыться в ящике для такого человека - это стремление к свободе. "Кто хоть раз нарисует в своем воображении безымянный город, существующий лишь для безымянных жителей, двери домов в этом городе, если их вообще можно назвать дверьми, широко распахнуты для всех - любой человек твой друг, и нет нужды всегда быть начеку... кто хоть однажды размечтался об этом, того всегда подстерегает... опасность стать человеком-ящиком", говорит один из героев романа.

Ящик позволяет увидеть все в истинном свете - в этом его преимущество. От внимательного взгляда человека-ящика ничто не ускользнет. "Глядя из ящика, можно рассмотреть и ложь, и злой умысел, укрывшиеся в невидимой части пейзажа". Вот почему ящик для героя - это не тупик, в котором он оказался, а "широко распахнутая дверь в иной мир". И он не собирается покидать своего убежища. "Только ради того, чтобы вернуться в прежний мир, мне не стоит вылезать из ящика. Я бы покинул его только в том случае, если бы смог... сбросить кожу в ином мире".

Для иных ящик - средство скрыться от позора, как, например, для отца обесчещенного юноши. Кстати, и обесчещенного потому, что подозрительность, недоверие возведены в принцип отношений между людьми.

Итак, человек укрывается в ящике, превращаясь в некое повое существо человека-ящика. Механическое соединение человека и ящика - это не просто сложение двух разнородностей, а рождение третьей. Так же как маска в "Чужом лице" привела к ломке всей психологии героя, так и ящик - что скрыто в нем, никому неведомо. Человек-ящик, как ему кажется, почти не обременяет общество, и он хочет лишь одного - чтобы и общество не обременяло его.