Кобра

Он вслух выругался. Ну и сглупил же он вчера ночью! Руководить объединенной ОСГ — это шанс снова прийти в норму. Он так напряженно трудился последние полгода, чтобы нагнать, чтобы вписаться в команду, усвоить новые методы работы, стать полезным винтиком в хорошо отлаженном механизме. Несмотря на то что он был самым старым детективом в отделе особо тяжких преступлений и привык к традиционным методам расследования.

И надо же было сегодня так облажаться!

Он не имеет права терять лицо.

Гриссел заставил себя сосредоточиться на деле, еще раз вспомнил все, что видел и слышал за утро. И пришел к тому же самому выводу. Чтобы двигаться дальше, им прежде всего необходимо выяснить, кто такой Моррис.

И как назло, в такой день… Надо ему было хоть сколько-нибудь поспать! Завтра он просто не имеет права выглядеть так плохо, как сегодня.

Больше всего его беспокоило, что он снова начал лгать. Он лгал Алексе, Ньяти, своим коллегам. В голове теснились дурные воспоминания десяти-одиннадцатилетней давности. Анна, в то время еще его жена, спрашивала:

— Бенни, где ты был?

— На работе, — отвечал он. А от самого разило спиртным, и он едва держался на ногах.

— Ты лжешь, Бенни, — со страхом в голосе говорила, бывало, Анна. Вот что он запомнил — ее страх. Что еще выкинет муженек? Что будет с ней и детьми?

Сейчас он без всякого труда обманул Алексу, а потом и Купидона… Старая привычка похожа на удобную одежду — в нее так легко влезть.

В ту пору он как-то оправдывал себя. Подыскивал веские причины для лжи. Стресс, психологическая травма, вызванная ежедневным столкновением с насилием, постоянное напряжение, бессонница, страшные сны, тревога за близких — вдруг и с ними случится что-то подобное…

Хватит!

Больше он не хотел лгать.

Глава 9

Когда он вышел из лифта на семнадцатом этаже офисного здания на Рибек-стрит, он увидел то, что Вон называл «роскошью» и «большими деньгами». Крупные буквы на двойных застекленных дверях гласили: «БРОНЕЖИЛЕТ». Под ними тонким курсивом: «Эксклюзивная личная охрана».

Он толкнул дверь. Стены и роскошный ковер были серыми; обстановка в минималистском стиле, мебель черного дерева. Строгий стиль слегка оживляли зеленые растения и хромированные детали. За черным столом, на котором ничего не было, кроме серебристого ноутбука «Эппл», тонкого зеленого телефона и алюминиевой таблички с надписью «Йолене Фрейлинк», сидела красавица — длинные черные волосы, ярко-красная губная помада, черные блузка и юбка, стройные ноги, черные туфли на высоких каблуках.

— Должно быть, вы из полиции, — негромко и серьезно произнесла красавица.

Он прекрасно понимал, как она его вычислила.

— Бенни Гриссел, — кивнул он.

Красавица потянулась холеной рукой к телефону, нажала кнопку, подождала секунду.

— Пришел детектив Бенни Гриссел!

Послушала ответ, косясь на него и слегка хмурясь.

— Можете войти. — Она показала на черные двери с хромированными ручками.

Жанетте Лау тоже сидела за столом черного дерева. Пиджак она сняла и повесила на вешалку в углу, слегка ослабила узел полосатого галстука. Сейчас она выглядела старше, чем утром. Наверное, от усталости?

— Здравствуйте, капитан, — кивнула она. — Входите. Садитесь, пожалуйста. — Он услышал в ее голосе скрытую враждебность. Сел в черное кожаное кресло. — Судя по словам вашего коллеги, у вас до сих пор нет никаких зацепок.

— Совершенно верно.

— Знаете, ваш коллега — настоящий козел. Учтите, я не расистка и его цвет кожи здесь совершенно ни при чем.

Гриссел вздохнул:

— Он очень хороший детектив.

Лау молча смотрела на него. Он не знал, как лучше к ней обратиться, и потому замялся.

— Вы тоже бывшая сотрудница? — спросил он наконец.

— Полиции?

— Да.

— Нет, — с отвращением ответила Жанетте Лау.

Гриссел так устал, что промолчал.

— Я была главным сержантом в женском военном колледже в Джордже, — сказала Лау.

Он кивнул. Если бы она раньше служила в полиции, с ней было бы проще иметь дело.

— Похоже, Морриса похитили, — сказал он.

— Так я и поняла.

— Что осложняет наши отношения со средствами массовой информации.

— Вот как?

— Трудность в том, что… насколько мы поняли, он — человек богатый…

Лау тут же сообразила, куда он клонит:

— Потому что ему по карману мои услуги!

— Вот именно. Возможно, похитители потребуют выкуп… К тому же мы пока ничего не знаем. Может быть, похитители уже вышли на связь с его родственниками. Обычно они требуют ничего никому не сообщать, ни прессе, ни полиции. В противном случае угрожают убить жертву.

— Понимаю.

— Если мы сообщим, что жертвами стали двое телохранителей, репортеры сразу же пожелают узнать, кого они охраняли.

— И на кого они работали.

— Да.

— А вы пока ничего не хотите разглашать.

Она была смышленой.

— Возможно ли, чтобы… Отнесутся ли родственники погибших с пониманием к тому, что мы… пока не будем разглашать их имена?

Лау откинула голову на спинку кресла, потерла внушительный подбородок и ответила:

— Если от неразглашения не пострадает репутация моей компании, я готова пойти вам навстречу. Но главное слово все равно остается за родственниками убитых. Я перед ними в долгу.

— Конечно.